**Дневник. 12 октября.**
Знаете, бывают дни, когда терпение кончается. Не постепенно, а сразу как будто кто-то щелкнул выключателем. Сегодня был именно такой день.
Вечер. Я стою у плиты, жарю картошку. День был тяжёлый: на работе аврал, начальник достал с отчётами, а тут ещё звонок от Артёма: «Лиз, мама заедет, она в центре была». Ну конечно. Когда Надежда Викторовна просто «заезжала»? Всегда именно в тот момент, когда я валюсь с ног.
Переворачиваю ломтики на сковороде. В висках стучит, ноги ноют после восьми часов на каблуках. Хочется просто рухнуть на диван, включить «Кухню» и забыть обо всём.
Лиза! раздаётся из прихожей. Ты где?
Вот и она. Даже не оборачиваюсь знаю, что сейчас пройдётся по коридору в своих фирменных туфлях, заглянет на кухню…
А, вот ты где, Надежда Викторовна устраивается за стол, достаёт телефон. Налей чаю, сделай бутербродик. Устала.
Я замираю. В голове будто что-то щёлкнуло. Три года. Три года я слышу эти приказы: «подай», «принеси», «сделай». Как будто я не невестка, а бесплатная прислуга.
Чайник на плите, говорю ровно. Хлеб в шкафу.
Тишина. Такая густая, что её можно ножом резать. Вижу, как свекровь медленно поднимает голову будто не верит своим ушам.
Что-что? голос ледяной. Это как разговаривать со старшими?
Выключаю плиту. Вытираю руки полотенцем тем самым, с ромашками, которое она подарила нам на новоселье. Поворачиваюсь.
Я разговариваю как с человеком, а не как служанка, тихо говорю. Я тоже устала. Если хотите помощи просите, а не командуйте.
И тут, как по сценарию, в кухню входит Артём. Замирает, глаза круглые: смотрит на меня, на мать, снова на меня. Ну да, он же конфликтов как огня боится.
Артюшенька! вскидывается Надежда Викторовна. Ты только посмотри, как твоя жена со мной разговаривает! Я всего лишь…
Тёма, перебиваю я. Ты сам-то меня уважаешь?
За окном шумят машины, на плите остывает картошка. Мы трое застыли, как в плохой пьесе. И вдруг странное спокойствие. Как будто камень с плеч. Надоело. Надоело быть удобной, безголосой, покорной.
Артём смотрит на меня, и я вижу: он в шоке. Впервые за пять лет его тихая жена показала зубы. Ну что, дорогой, теперь твоя очередь.
***
Прошла неделя. Неделя ледяного молчания: Надежда Викторовна демонстративно вздыхала, проходя мимо. Артём метался между нами, как загнанный заяц. А я… впервые чувствовала себя человеком, а не тряпкой для вытирания ног.
Сижу в гостиной, укутавшись в плед. Читаю книжку мама всегда говорила, что от женских романов легче на душе. Но буквы пляшут перед глазами. Почему всё так сложно? Почему нельзя просто жить своей семьёй, без её контроля, без вечных «надо» и «должна»?
Лиз… в дверях стоит Артём. Взъерошенный, будто не спал несколько дней. Мой мальчик, который так и не вырос.
Ты чего не спишь? спрашиваю, откладывая книгу.
Да так… думаю.
О чём?
Он плюхается на диван, разглядывает свои руки.
Ты… какая-то холодная стала. Мама говорит…
Давай без мамы, перебиваю. Артём, ты помнишь, почему я за тебя вышла?
Он поднимает глаза:
Ну… любила же…
Любила весёлого, решительного парня, который не боялся ничего. Помнишь, как ты мне предложение сделал? Прямо на Воробьёвых горах, перед всеми. А мама была против говорила, рано…
Да, он слабо улыбается. Тогда я её впервые ослушался.
И правильно. А теперь что? Теперь она решает, как нам жить? пододвигаюсь ближе. Ты вырос, когда за тебя всё решали. Но я не хочу быть твоей мамочкой. Я хочу быть женой. Партнёром. Понимаешь?
Тишина. Только старые часы подарок свекрови тикают надоедливо.
Если для тебя жена это домработница, может, нам стоит задуматься, зачем мы вообще вместе?
Он вздрагивает, будто ударили:
Ты что, разводиться хочешь?
Нет. Я просто устала быть нянькой для взрослого мужика. вдруг смеюсь. Твоя мама хоть честна. Она просто привыкла командовать. А ты… ты прячешься за неё, когда надо решать, и за меня когда надо убрать или приготовить.
Он молчит. Долго. Видно, как скулы напрягаются. Потом вдруг спрашивает:
А помнишь, как мы познакомились?
В парке. Ты с Барсиком гулял.
Ага. Он тебя с ног сбил. А ты… рассмеялась и начала с ним возиться.
К чему это?
Да вот… поднимает глаза. Ты всегда была сильной. А я… пользовался этим, да?
Что-то сжимается внутри. Смотрю на него растерянного, но… другого. Будто что-то в нём изменилось.
Артём, говорю тихо. Надо что-то решать. Я больше не могу так.
***
Утро. Просыпаюсь от солнца забыла шторы задернуть. На кухне шум. Странно, Артём обычно до обеда спит…
Выхожу и замираю.
Надежда Викторовна собирает вещи. Её старый чемодан тот самый, с которым она приехала месяц назад стоит у двери. Артём аккуратно складывает банки с огурцами, свёртки…
Доброе утро, тихо говорю.
Свекровь оборачивается. Кивает. Раньше бы засуетилась, побежала чай наливать… Но не сегодня.
Я маме такси вызвал, говорит Артём, не глядя. Через полчаса приедет.
Подхожу к плите. На сковородке яичница. И кофе в турке. Мой любимый, с кардамоном…
Сыночек, голос Надежды Викторовны дрожит. Может, ещё подумаешь? Я же добра хотела…
Мам, Артём поднимает голову. Я тебя люблю. Но у меня своя семья.
Она открывает рот и замирает. Наверное, впервые видит в его глазах тв
