«Ты меня к себе не заберёшь?» — спросила мать обиженно. Но я уже знала ответ…
Меня зовут Анастасия. Мне тридцать восемь, и замужем я пятнадцать лет. У меня с мужем Сергеем растёт сын, есть хорошая квартира, вроде бы всё, о чём можно мечтать. Но одна боль до сих пор не проходит — это моя мать. А точнее, её война с Сергеем, которая длится уже больше десяти лет.
Сергей приехал в наш город из глухой деревни. Мечтал поступить в университет, но с первого раза не прошёл и устроился слесарем, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Жил в общаге, не жаловался, работал. Потом всё-таки поступил. Работу не бросил — стал отличным мастером, клиенты его ценили. В университете мы и познакомились. Я была на курс старше, но между нами сразу пробежала искра.
Когда я закончила учёбу, мы решили пожениться. Но мать была категорически против.
«Слесарь? Ты с ума сошла! Деревенщина, без жилья, без будущего!» — кричала она.
Я уговорила её пустить нас пожить у неё — временно, пока Сергей не получит диплом. Мать согласилась скрепя сердце. С самого начала она его не принимала, сколько бы он ни старался. За первые недели он починил в квартире всё: кран, плиту, даже балконную дверь, которая годами не закрывалась. А в ответ — холод и упрёки.
«Я тебя, парень, прописывать у себя не собираюсь!» — как-то выкрикнула она. Сергей спокойно ответил: «Я и не прошу».
Он терпел. Каждый день. Но я видела, как это его изматывает. А потом я забеременела… И случилось то, чего мы боялись.
«Ты рехнулась! Рожать от этого неудачника?! Да я еле его в своей квартире терплю!» — завопила мать.
Сергей услышал. Молча собрал вещи. Подошёл ко мне и сказал:
«Либо ты со мной, либо я ухожу один. Но под одной крышей с твоей матерью больше не останусь».
Я ушла. Мы переехали в его крохотную комнату в общаге. Родился сын. Было трудно. Но я ни о чём не жалела. Сергей работал, учился, подрабатывал. Через два года купили первую однушку. Потом — двушку. Сейчас живём в просторной трешке. Сергей — ведущий инженер на крупном заводе, зарплата отличная. И всё равно берёт подработки — руки золотые, клиенты в очередь становятся.
Но с тех пор, как мы ушли, Сергей ни разу не переступил порог материнской квартиры. Не пришёл ни на один праздник, не встретился с ней даже случайно. Он чётко сказал:
«Видеть её я не хочу. Могу помогать деньгами, оплачивать её нужды. Но не больше. Ни общения, ни визитов она не дождётся».
Мать долго не понимала. Да и сейчас, спустя годы, обижается:
«Будешь всю жизнь на поводке у мужа? А если я заболею? Если не смогу сама за собой ухаживать? Ты тоже откажешься от меня?»
Я вернулась домой с этим вопросом и тихо спросила Сергея:
«А если вдруг… ей действительно будет трудно одной?»
Он ответил без раздумий:
«Наняли бы сиделку. Ты бы навещала. Всё было бы достойно, но без её вмешательства в нашу жизнь. Мой предел — твой порог».
Я задумалась и поняла — он прав. Он не обязан прощать того, кто его унижал. Не обязан чинить ей краны, если когда-то она презирала его за то, что он слесарь. Он вырос. Он изменился. А она — нет.
Недавно она снова звонила. Кричала, что в ванной течёт труба, а я даже не попросила Сергея посмотреть.
«Мам, — ответила я ровно, — Сергей перевёл тебе деньги. Вызови любого мастера».
Она повесила трубку. Обиделась. Но я не жалею.
Иногда я думаю, что главный выбор в жизни сделала тогда, в ту ночь, когда ушла с Сергеем в общагу. Я выбрала семью. Выбрала человека, который никогда не предавал. Который поднял нас с сыном, выстроил всё с нуля и не дал себя сломать. И я не позволю больше никому его ломать.
Пусть мать обижается. У неё было время — и шанс. Но она им не воспользовалась.
Жизнь учит: если человек не хочет меняться, его обиды — только его выбор. Не наша вина и не наша ноша.
