Александр уже садился в машину после работы, как вдруг зазвонил неизвестный номер. Он раздражённо поднёс телефон к уху.
— Алло? Кто говорит?
— Это я… — прошептал женский голос, будто сквозь густой туман.
— Кто — я? — нахмурился он.
Тишина. Потом, едва слышно:
— Я… твоя мама.
Лёд пробежал по спине. Пальцы впились в руль так, что побелели костяшки.
— Бред. Моя мать умерла тридцать лет назад.
— Нет… я — Лидия… Твоя мать. Саша, это правда…
Он резко отключил звонок. В ушах стучало. Будто кто-то расковырял старую рану, которую он заклеил намертво.
Через пять минут звонок повторился. Тот же номер.
— Не звоните сюда больше, — сквозь зубы бросил он. — У меня нет матери. Та, что родила, сбежала, когда мне было восемь.
— Пять минут… — голос дрожал. — Только пять минут…
— Для чего? Чтобы выслушать сказки?
— Просто встреться… Один раз. Я всё расскажу.
Он знал — она не отвяжется. Придёт к дому, напугает жену, дочерей…
Через три дня они сидели в парке на окраине Твери.
Лидия Петровна казалась тенью — сгорбленная, с дрожащими руками, но в глазах ещё теплилась надежда.
— Здравствуй, Сашенька…
— Александр, — отрезал он.
Она вздрогнула, будто её ударили.
— Я виновата… Но у меня не было выбора…
Он молчал. Перед глазами всплывали обрывки детства — её крики, разбитая посуда, ночные уходы, пустая квартира.
— Ты бросила меня у тётки Марины. Сказала: «Вернусь через неделю». А сама укатила в США с каким-то делецом.
— Я думала, он заберёт нас обоих… Но он не захотел тебя…
— Ты выбрала его.
Она сжала кулаки, словно пытаясь удержать ускользающую жизнь.
— Мне некуда идти… Муж умер, падчерицы вышвырнули. Я одна…
— Тебе себя жалко? — переспросил он, не меняя интонации. — А мне в восемь лет кто-то жалел?
— Прости… Я не знала, как начать…
— Ни письма. Ни звонка.
Она опустила голову.
— Но ты вырос хорошим…
— Благодаря тем, кого ты презирала. Тётке Марине. Жене. Друзьям. Но не тебе.
Она потянулась к нему, но он отвёл руку.
— Я не злюсь. Ты для меня — пустота.
— Я скоро умру… — выдохнула она.
— Тогда исповедуйся. Но не мне.
Он встал и ушёл, не оглядываясь.
И вдруг понял — стало легче. Будто сбросил тяжёлый камень, который нёс всю жизнь.
Прошлое отпустило. А впереди — только свет.
