Люба пригладила перед зеркалом платье, провела по губам помадой «Малиновый закат», взбила упругий локон. Отступила на шаг, окинула себя строгим взглядом. «Ничего так», — одобрила своё отражение.
В дверях прихожих показался муж, прислонился плечом к косяку:
— Ого-го! Куда это ты так расфуфырилась?
— На работу. Ревнуешь? — Люба округлила и без того большие, густо подведённые глаза.
— Ещё как. Давай я тебя на машине подброшу? В маршрутке же затолкают, — тут же предложил Серёжа.
— Сиди с гипсом. Куда тебе? — Люба застегнула молнию на стёганом пальто, подняла шарф к подбородку.
— Ладно, я пошла. — Но у двери задержалась. — Ах да, сегодня задержусь. У Лены девичник. Посидим в кафе. Не волнуйся.
— Подожди, может, всё же встречу? — Серёжа оторвал плечо от косяка.
— Не надо. — Люба чмокнула воздух перед собой и выскользнула за дверь.
Серёжа подошёл к окну, ждал, когда во дворе появится жена.
— Сколько раз говорил — сдавай на права. Сидела бы сейчас в тёплой машине, а не толкалась в этой душегубке, — пробурчал он в пустоту, глядя, как Люба спешит по скользкому асфальту.
В кафе гремела музыка. За сдвинутыми столиками сидели подружки, потягивали коктейли, взахлёб вспоминали свои свадебные курьёзы. Внезапно официант поставил перед Любой бутылку дорогого грузинского вина.
— Вам передал господин за тем столиком. Открывать?
Люба обернулась. Незнакомец кивнул. Сердце ёкнуло, лицо вспыхнуло, улыбка сползла, как весенний снег с крыши. Она узнала его. Как можно забыть?
Михаил. Самый красивый парень в институте. Помнит, как перед сессией рыдала на чугунной лестнице — не сдала зачёт.
— Чего ревёшь? Завалила что-то?
Она подняла заплаканное лицо. Он стоял над ней — невозмутимый, идеальный.
— Преподаватель завал устроил, — сморщилась Люба, вытирая размазавшуюся тушь.
— Ну и дура! Рыдать надо было перед ним, а не здесь. Беги, пока не ушёл. Скажешь, что всю ночь учила, голова болит…
Так он и спас её тогда. Потом они встречались — кино, прогулки… Знала, что он ветреный, но сердце не слушало. А летом он исчез. А она… обнаружила две полоски.
Мама спросила:
— Что-то ты вялая. Не заболела?
— Да, простудилась, — Люба фальшиво кашлянула.
Назавтра пошла в частную клинику — боялась встретить знакомых в женской консультации. Врач подтвердила: беременна.
— Мать убьёт… Учёбу бросить… А он пропал… — разрыдалась прямо в кабинете.
Врачиха сжалилась: срок маленький, можно обойтись без аборта, но процедура платная. Дома Люба соврала, что нужны дорогие лекарства. Мама дала денег.
Двое суток её выкручивало, будто проволокой. Терпела.
А осенью Михаил прошёл мимо с первокурсницей, сделал вид, что не знает её. Подружки шептались: «Женится, наконец-то успокоится».
Тогда к ней подсел Серёжа. Неказистый, тихий.
— Чего грустишь? Может, в кино сходим?
После сеанса он взахлёб рассказывал про какую-то книгу. Так увлечённо, что она забыла про Михаила.
У дома Люба вдруг ляпнула:
— Серёж, женись на мне.
Он остолбенел:
— Ты серьёзно? Ты мне нравишься. Но не так.
И ушёл.
А наутро ворвался на лекцию, вытащил кольцо перед всей группой.
— Любовь Васильевна, покажитесь! Интересно же, ради кого мой студент пары срывает! — профессор расхохотался.
Однокурсники орали: «Люба! Люба!» Пришлось выйти.
Позже Серёжа объяснил: хотел, чтобы запомнилось его предложение, а не её отчаянная просьба.
С тех пор прошло пять лет. Отношения были ровными, без страстей.
И вот — Михаил. Ещё красивее, чем раньше. Пригласил танцевать. Всю дорогу хвастался: развёлся, бизнес, дети…
У подъезда Люба попросила остановиться. Знала — Серёжа смотрит в окно.
— Номер телефона? — Михаил достал телефон.
Она молча вышла.
И тут — двое в капюшонах. Вырвали сумку.
— Пало-о-могите! Миша! — взвизгнула она.
В ответ — визг шин. Михаил сбежал.
Но вдруг грабители отпрянули. Перед ней стоял Серёжа — в шлёпанцах, с ломом в руке.
— Ты как? — тяжело дышал.
Дома она спросила:
— Ты ждал меня у окна?
— Чай пил. Услышал, как зовёшь.
Она покраснела. Звала-то Мишу. А спас Серёжа.
— Ты мой герой, — прошептала. — Люблю тебя.
Через три недели тест показал две полоски. Серёжа нашёл его в ванной.
— Это правда?
— Хотела сюрприз сделать.
— Получилось! — он расцеловал её.
Люба прижалась к нему. «Когда я успела его полюбить? Если бы не Миша, так и не узнала бы, какой у меня муж. Бросился защищать с гипсом на руке. А от таких, как Миша, — одни слёзы»…
