«Ты променяла мой праздник на… пса?!» — как гибель питомца раскрыла всю правду о моих отношениях со свекровью
Прошло уже две недели. Для кого-то тот день был поводом надеть лучший наряд, услышать поздравления, собрать родных… А для меня он стал днём настоящего горя. Смерть не спрашивает, удобно ли нам. Ей нет дела до чужих праздников.
Тогда умирал Барс. Наш пёс. Член семьи. Тот, кто восемь лет делил с нами и радости, и беды. Он долго болел. За неделю до этого ветеринар вынес приговор — последняя стадия рака. Мы знали, что конец близок. Но от этого не становилось легче.
А потом настал тот самый день. День рождения моей свекрови.
Я сразу решила — не поеду. Не смогу. Не в силах оставить существо, которое смотрело на меня преданными глазами, умоляло не уходить.
Муж — Дмитрий — отправился один. Он сам настоял:
— Я поздравлю маму, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Останься с Барсом. Он не должен уходить один.
Я позвонила свекрови. Поздравила. Только словами. Без торта, без праздничного настроения. Голос дрожал. Но я старалась держаться. Хотя бы внешне.
Той же ночью Барс умер. Пока Дмитрий сидел за праздничным столом, слушал тосты и наблюдал, как мать разворачивает подарки, я сжимала его лапу. Гладила по шерсти. Шёпотом повторяла:
— Спасибо… за всё.
Я не стала звонить мужу. Не хотела разрушать вечер. Он всё понял, едва переступил порог. Мы сидели, обнявшись. Плакали. Молчали. Прощались.
Через два дня раздался звонок.
— Ну что?! — прорезался резкий голос свекрови. — Я тут жду твоих извинений! Даже не удосужилась позвонить! Испортила мне весь праздник!
— У нас умер Барс… Нам было не до торжеств, — тихо ответила я.
— Подумаешь, собака! Даже не породистый! Ты ради какой-то дворняги проигнорировала такой важный день! Это верх неуважения! Ты настраиваешь против меня моего же сына!
Я просто положила трубку. Разговаривать было бессмысленно.
Со свекровью у меня всегда были сложные отношения. Она из тех, кто считает себя непогрешимой. Раз воспитала «идеального» сына — значит, вправе указывать всем, как жить.
Шесть лет я молчала. Терпела. Каждый её день рождения превращался в пытку. Сначала мы с Димой закупались продуктами. Потом я, как прислуга, часами готовила блюда из её списка. Пекла торт. Убирала квартиру. Украшала. И всё — под её придирками:
— Почему морковь соломкой, а не кубиком?
— Рыба пересолена.
— Где хрустальная ваза для салата?
А потом — улыбки гостям, хотя внутри всё клокотало. И конечно, уборка после, без единого «спасибо».
Три года назад брат Димы женился. Его жена — образцовая хозяйка. Теперь готовка легла на неё. Но убирать и улыбаться по-прежнему мне.
В этом году я осмелилась сказать «нет». Выбрала быть не с ней — а с тем, кто любил меня искренне, без условий. Кто нуждался во мне в последние минуты. Я не жалею.
Теперь свекровь в ярости. Пишет злые сообщения. Оскорбляет. Шепчет Диме, что я «ворую его у семьи». А я… не хочу войны. Но больше не могу лгать, терпеть, гнуть спину. Я не просила жалости. Лишь немного человечности. Хотя бы молчания вместо упрёков.
Скажите, это эгоизм — остаться с умирающим другом? Или есть вещи важнее фальшивых улыбок и чьих-то капризов?
