«Ты разрушила нашу семью!» — кричит дочь.
Моя дочь Маша обвиняет меня в своём разводе, и её слова, будто лезвие, режут душу. Она уверена, что я не создала им с мужем условий для счастливой жизни. Всё началось с их ссоры из-за ипотеки, хотя я умоляла не лезть в кредиты сломя голову. Но теперь я — главная причина их бед, и эта мысль не даёт мне покоя.
Маша и её муж Денис поженились три года назад. Свадьбу дочь хотела на весь Челябинск — с сотней гостей, фонтанами из шампанского и кабриолетом. Я уговаривала её быть поскромнее, но свекровь, Галина Степановна, хлопала себя по коленкам: «Для единственного сына устроим праздник так, чтобы весь город ахнул!» Пришлось потратить все накопления, чтобы не выглядеть жадной. Я предупредила Машу, что подарка от меня не будет — я отдала последние рубли на их гулянку. До сих пор мороз по коже, когда вспоминаю, сколько мы спустили на один вечер, который теперь кажется пустой тратой.
После свадьбы молодые сняли квартиру. Я молчала, хотя понимала — зря они отдают деньги чужому дяде. Хотели самостоятельности, но их пыл угас через год. Аренда оказалась слишком тяжёлой ношей.
Когда умерла бабушка Дениса, она оставила ему старую однушку на окраине. Без ремонта, с облезлыми обоями, но крыша над головой. По бумагам квартира была свекровиной, но она разрешила молодым там жить. Они решили делать ремонт. Я отговаривала Машу: «Зачем вбухивать деньги в чужую квартиру? Ты там никто, а если что пойдёт не так, останешься у разбитого корыта!» Но дочь и ухом не повела.
Я была в той квартире всего раз — на новоселье. Район — хоть в фильмах ужасов снимай, до центра — как до Луны, двор зарос крапивой, а соседи смотрели так, будто им уже давно ничего не светит. Кухня — размером со шкаф, даже чайник негде поставить. Но Маша с Денисом сияли от счастья, и я промолчала, не желая портить им праздник.
Через год Маша объявила, что беременна. В этой клетушке с ребёнком было бы тесно, как в троллейбусе в час пик. Денис попросил мать продать квартиру, чтобы добавить на ипотеку, но Галина Степановна отказалась наотрез. Молодые всё равно ринулись в кредит. Я умоляла их подождать: «Маша, в декрете тебе нечем будет платить! У вас есть где жить, зачем нарываться на проблемы?» Но мои слова улетели в трубу.
Тогда свекровь предложила обмен: я переезжаю в их старую однушку, а они — в мою трёшку в центре. Я отказалась. Жить в развалюхе, где даже кошки во дворе ходят понурые? Спасибо, не надо. Моя квартира — моя крепость, я в ней полновластная хозяйка. Зачем мне чужая коробка с видом на помойку?
Маша затаила злобу. Они с Денисом, наперекор мне, взяли ипотеку на вторичку, где ремонт был не нужен. Но когда родилась их дочка, Верочка, вся зарплата Дениса уходила на кредит. Жить стало не на что. Мы с мужем помогали, как могли, но сами не олигархи. Я твердила: «Сами вляпались — сами и выпутывайтесь». Может, это прозвучало жёстко, но я не видела другого выхода.
А потом Маша пришла ко мне с ребёнком на руках, и её слова пронзили сердце: «Это всё из-за тебя! Из-за твоего упрямства мы с Денисом разводимся! Верочка растёт без папы, а я осталась одна! Если бы ты согласилась на обмен, всё было бы иначе!» Она кричала, рыдала, а я стояла, будто громом поражённая, не в силах вымолвить ни слова.
Мне больно, что их семья рассыпалась. Но разве я виновата? Я лишь пыталась сохранить своё и дать им разумный совет. Или я была неправа? Как считаете, что бы вы сделали на моём месте?
