Как сейчас помню то утро, когда Варвара поднялась в отдел на втором этаже. Коридор был пуст — к радости её. Не хотелось встречать сочувствующие взгляды коллег, отвечать на расспросы. Она быстро прошла в свой кабинет, как в убежище.
«Варенька, наконец-то!» — оживилась Аграфена Петровна, её сослуживица. — «У нас тут переполох! Николая Фёдоровича на пенсию отправили, а вместо него нового директора прислали. Молодой, но строгий. Всем пенсионерам велел заявления писать. Боюсь, скоро и до меня дойдёт. Как Мишенька, лучше?»
Варвара села за стол, окинула взглядом кабинет. Чувствовала, как Аграфена Петровна вопрошающе смотрит на неё, ждёт ответа.
«Бросьте, Аграфена Петровна. Всех уволит — кто работать будет? Меня скорее уволят — я то и дело на больничных с Мишей. Ему пересадка нужна. Денег нет. В благотворительные фонды обращалась — там очереди. А время-то идёт… Да ещё донора найти надо. Я не подхожу, а мама уж в годах…»
«Господи, за что мальчишке такие муки?» — искренне воскликнула Аграфена Петровна. — «А отца не пыталась найти?»
«Найду, и что? Не факт, что согласится. Операция рискованная. Да и не поверит, что Миша…»
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Наденька из кадров. Обе женщины обернулись, на лицах застыло тревожное ожидание.
«Мне сказали, что вы вышли… Варвара, понимаю, вам и так тяжело, но приказ…» — девушка замялась.
«Говорите», — сказала Варвара, а про себя подумала: «Ну вот, сглазила».
Надежда отвела глаза к Аграфене Петровне, будто ища поддержки.
«Что, новый директор и меня увольняет? Ну уж нет!» — Варвара так резко вскочила, что едва не сбила с ног Надю, рванула к двери.
Та что-то крикнула ей вдогонку, но стук каблуков Варвары уже затихал в коридоре. Коллеги здоровались, но она не замечала никого. «Не посмеет! Не имеет права…» — твердила про себя.
В приёмной она замерла, увидев за столом новую секретаршу — будто со страниц модного журнала. Свежая, ухоженная, верхние пуговицы блузки кокетливо расстёгнуты.
«А где Марфа Семёновна?» — спросила Варвара.
Девушка открыла рот, сверкнув белоснежными зубами. Но Варвара не стала ждать ответа, подошла к кабинету и взялась за ручку.
«Вы куда? Там совещание!» — секретарша ловко подскочила, но дверь уже распахнулась.
Варвара шагнула внутрь и застыла. Секретарша протиснулась вперёд.
«Я не виновата, Артём Валерьевич! Она ворвалась…» — залепетала тонким голоском.
«Хорошо, Лизонька, можете идти», — оборвал её директор. И Лизонька тут же исчезла. — «Чем могу помочь?» — спросил он, оценивающе глядя на Варвару.
Она узнала его сразу, хотя прошло двенадцать лет. И поняла — он её не помнит. Сначала кольнула обида, потом подумала — возможно, к лучшему.
«Садитесь», — предложил Артём Валерьевич, указывая на стулья.
Варвара подошла, но не села.
«Варвара Игнатьевна Морозова, отдел маркетинга», — представилась полным именем, надеясь, что это что-то ему напомнит. — «По какому праву вы увольняете меня? У меня сын болен, я вынуждена брать больничные. Николай Фёдорович понимал, даже материально помогал. Я дома работала…»
Директор разглядывал её, откинувшись в кожаном кресле. Она смутилась, сбилась. «А у Николая Фёдоровича кресло было простое», — с досадой подумала она.
«Мне говорили, у вас дочь болеет. Сочувствую, но вы постоянно отсутствуете. Кто-то вынужден делать вашу работу. Разве это справедливо?» — наставительно сказал он, будто отчитывал провинившуюся школьницу.
«Сын», — поправила Варвара.
«Простите?»
«У меня сын, а не дочь. Он тяжело болен. Если вы меня уволите, нам не на что будет жить», — голос её дрогнул, несмотря на все усилия сдержаться.
«У вас есть дети? Родители? Если бы они заболели, вы бы спокойно ходили на работу?» — Варвара взяла себя в руки и прямо посмотрела на него.
«Что у вашего сына?» — без особого интереса спросил он.
«Лейкемия. Знаете, что это?» — с вызовом спросила она, и голос снова дрогнул.
«Скажите, мы с вами раньше не встречались? Лицо кажется знакомым», — он смотрел, ожидая ответа.
Варвара не была готова к такому вопросу. Пауза затягивалась. Он мог просто выставить её из кабинета.
«Мы… учились в одном университете, в параллельных группах. Помните, Новый год? Я пришла к подруге в общагу… Вы на гитаре играли, потом…» — Варвара покраснела и опустила глаза.
«Варя?»
«Наконец-то вспомнил», — злорадно мелькнуло у неё в голове.
«Не узнал, прости», — перешёл на «ты». — «Чем могу помочь?»
«Не увольняйте. Сыну нужна пересадка костного мозга. Я не знаю, что делать…» — Варвара закрыла лицо руками, пряча слёзы.
«Мужья, как я понимаю, нет?» — утвердительно спросил Артём.
Она отняла руки от лица и выпрямилась. Они смотрели друг на друга. Затем он встал, обошёл стол и подошёл к ней.
«Скажи, это мой сын?»
«Нет», — поспешно ответила Варвара.
Не хватало ещё, чтобы он решил, будто она навязывает ему ребёнка, о котором он и не подозревал все эти годы.
«А где его отец?»
«Какая разница? Я могу идти?» — Варвара уже взяла себя в руки и направилась к двери.
«Я подумаю, чем могу помочь», — крикнул он вдогонку.
«Ну что?» — спросила Аграфена Петровна, когда Варвара вернулась.
«Всё нормально», — ответила та, тяжело вздохнув.
«Ну и слава Богу. Не чудовище же он, в конце концов. У него же тоже мать есть.»
А Варвара вспоминала ту новогоднюю ночь. Как они шли по заснеженному городу, в окнах мигали гирлянды. У её дома он поцеловал её. Губы сладкие, пахли шоколадом. Потом напросился на кофе — «ведь обратно идти далеко»… МаЧерез год, когда Миша уже бегал по двору с фотоаппаратом, а в их новой квартире пахло пирогами, Варвара поймала себя на мысли, что самые тёмные тучи действительно рассеиваются перед самым ярким солнцем.
