**Дневник. 15 октября.**
Артём Соколов привык контролировать всё. Расписание, встречи, любую мелочь, которая могла бы его задержать.
Сегодня утром, когда он сел в самолёт до Москвы, его лицо скользнуло самодовольной ухмылкой при виде посадочного талона на место 4А — бизнес-класс, просторное кресло у прохода, где можно разложить ноутбук, документы и провести трёхчасовой звонок с инвесторами из Шанхая.
Идеально.
Он убрал сумку, снял пиджак и начал обустраивать свой временный кабинет: ноутбук, зарядки, папки, ручка, телефон в режиме «Не беспокоить». Ничто не должно было отвлекать его.
И тут тишину нарушил детский смех.
Артём бросил взгляд в проход и увидел её.
Молодая женщина, лет тридцати, волосы собраны в хвост, простая блузка и потёртые джинсы. В одной руке — сумка, в другой — рука маленького мальчика, сжимающего плюшевого зайца. За ними шла девочка лет двенадцати с наушниками на шее и ещё один мальчик, лет девяти, тащивший рюкзак с супергероями.
Артём резко посмотрел на их посадочные талоны, когда они остановились рядом. Ряд 4. Его ряд.
Он даже не пытался скрыть раздражение.
— ТЫ ЗДЕСЬ НЕМЕСТНАЯ, — холодно бросил он, окинув взглядом её одежду и детей.
Женщина моргнула, явно застигнутая врасплох. Прежде чем она успела ответить, подошла стюардесса с профессиональной улыбкой.
— Господин, это Анна Петрова с детьми. Их места указаны верно.
Артём наклонился к ней. — Послушайте, у меня важный международный звонок — миллионы на кону. Я не могу работать в окружении раскрасок и криков.
Улыбка стюардессы потускнела, но голос остался ровным. — Господин, они заплатили за эти места, как и все.
Анна спокойно сказала: — Всё в порядке. Если кто-то согласится поменяться, мы не против.
Стюардесса покачала головой. — Нет, Анна Игоревна. Вы и ваши дети имеете полное право быть здесь. Если у кого-то проблемы, пусть меняется сам.
Артём громко вздохнул, вжался в кресло и сунул в уши наушники. — Ладно.
Анна помогла детям устроиться. Младший, Ваня, сел у окна, чтобы прижаться носом к стеклу. Средний, Максим, устроился рядом с матерью, а старшая, Даша, заняла среднее место с достоинством, на которое способны только двенадцатилетние.
Артём между тем разглядывал их потрёпанную одежду и потёртую обувь. Наверное, выиграли конкурс, подумал он. Или влезли в долги ради мечты.
Двигатели взревели. Когда самолёт взлетел, Ваня радостно закричал: — Мам, смотри, мы летим!
Некоторые пассажиры улыбнулись. Артём — нет.
Он вынул один наушник. — Могли бы вы утихомирить детей? Я сейчас начну звонок. Это не детская площадка.
Анна повернулась, извиняюще улыбнулась. — Конечно. Дети, давайте потише, хорошо?
И следующие час она занимала их спокойно: Максим решал головоломки, Даша раскрашивала, а Ване она шёпотом рассказывала историю о маяке.
Артём этого не замечал. Он говорил в камеру о «маржинальной прибыли» и «квартальных отчётах», раскладывая на столике образцы тканей — кашемир, шёлк, твид, будто трофеи. Он упоминал Милан и Париж, словно это его личные владения.
Когда звонок закончился, Анна взглянула на образцы. — Извините, вы работаете в текстильной промышленности?
Артём усмехнулся. — Да. «Соколов Текстиль». Только подписали международный контракт. Не думаю, что вам это знакомо.
Анна кивнула. — У меня небольшой бутик в Казани.
Он фыркнул. — Бутик? Теперь понятно, откуда такой стиль. Наши дизайнеры показывают коллекции в Милане и Париже. А не на ярмарках.
Она спокойно ответила: — Мне понравился ваш синий клетчатый узор. Напоминает тот, что мой муж разрабатывал несколько лет назад.
Артём закатил глаза. — Конечно. Может, когда-нибудь и вы дорастёте до больших проектов. А пока — удачи на барахолках.
Пальцы Анны сжали подлокотник, но она промолчала. Просто взяла руки детей — Вани, Максима, Даши — будто напоминая себе, что важно.
Когда самолёт уже заходил на посадку, в салоне раздался голос командира:
— Дамы и господа, добро пожаловать в Шереметьево. Мы начинаем снижение. Пожалуйста, займите свои места.
Артём убрал ноутбук, довольный, что день прошёл по плану.
Но капитан продолжил, и его голос стал теплее:
— И перед посадкой я хочу сказать личное спасибо. Спасибо всем, но особенно одной пассажирке — моей жене, Анне Петровой, и нашим детям, которые впервые летят со мной.
В салоне раздались удивлённые возгласы. Пассажиры повернулись к Анне, их взгляды смягчились.
Артём остолбенел.
— Девятнадцать лет я летаю, — продолжал капитан, — но семья никогда не была со мной на борту. Моя жена растила детей одна, пока я был за тысячи километров. И сегодня они впервые разделили со мной небо.
Стюардесса, проходя мимо, бросила Артёму взгляд: — Она здесь более уместна, чем кто бы то ни было.
Анна встала, помогая детям собрать вещи. Она посмотрела Арт
