«Раз уж тебе так сложно готовить — может, вообще уйдёшь, и мы без тебя обойдёмся?» — бросила мне свекровь, а муж лишь кивнул в ответ…
Я и представить не могла, что в один миг моя жизнь перевернётся с ног на голову. Что предательство придёт не от чужих, а от самых близких — от тех, кому верила безоглядно. Одного разговора с Ниной Степановной — моей свекровью — хватило, чтобы понять: надеяться можно только на себя. Всё началось с простых слов: «Маме надо отдохнуть. Она устала. Может, ты уедешь на недельку, чтобы её не тревожить?» — это сказал мой муж. Человек, с которым мечтала встретить старость. Человек, которого кормила, обшивала, поддерживала во всём. И всё ради этого?
Игорь — мой супруг — снова уехал в командировку. Он работал механиком на заводах и колесил по разным городам. Я не роптала: деньги в дом приносил, жили мы без нужды. Квартира была моя, двухкомнатная, досталась от тётки. Ему — удобно, мне — спокойно. Беда в том, что каждый раз, как он уезжал, ко мне на порог являлась его мать. Нина Степановна. Без спроса, без предупреждения. Врывалась, как ураган, и тут же устанавливала свои порядки: что стряпать, как мыть полы, куда складывать бельё, какие продукты брать.
Я терпела. Пыталась быть мягкой. Думала, пожилая, одинокая — надо проявить участие. Но в ответ — только упрёки. «Суп у тебя как помои», «Пыль в углах — позор хозяйке», «Как детей растить будешь, если даже борщ не умеешь варить?» А потом пошло дальше. Она стала требовать, чтобы я уехала. Из собственного дома. Чтобы ей, «измученной», можно было «наконец отдохнуть». Отдохнуть! В моей же квартире! А мне где ночевать? У подруги? На площади трёх вокзалов?
Я решила поговорить с мужем. Позвонила Игорю, голос дрожал. Рассказала всё. Ждала защиты. А он… даже не удивился. «Ну, маме правда нелегко. Будь умничкой. Потерпи. Уезжай куда-нибудь, потом разберёмся…» Он не спросил, есть ли мне куда податься. Не предложил гостиницу. Не сказал, что я — его жена, хозяйка дома, мать его детей.
Это был конец. Я поняла: любви здесь нет. Осталась лишь удобная служанка — готовит, убирает, стирает. Ни тепла, ни уважения. Я сказала: «Хочешь жить с матерью — живи. Но я подаю на развод». Он даже не стал спорить. Молча приехал через неделю, собрал вещи и ушёл — в родительский дом, в деревню. А я осталась. В своей квартире. Одна. С пустотой в груди.
Я не плакала. Выплакала всё ещё тогда, когда он выбрал её. Теперь просто живу. Тихо. Без криков. Без чужих приказов. Без обид. Иногда вспомню — сердце сожмёт. Но потом услышу в памяти его голос: «Уезжай». И становится легче. Потому что ушла не я. Ушёл он. Ушла любовь. А я осталась. Крепкая. Цельная. Настоящая.
И теперь каждое утро просыпаюсь с уверенностью: этот день принадлежит только мне. И ни одна Нина Степановна не смеет больше указывать, как мне жить.
