— Мам, мои кроссовки полностью развалились! — Миша стоял в проёме двери, нервно поправляя край футболки.
— Как «развалились»? Мы их только два месяца назад купили!
Марина чуть не уронила тряпку. Чёрт, это было самое ненужное в данный момент. До зарплаты целая неделя, а в кошельке — пустой звук.
— У меня их нет, — простонал сын. — Я их каждый день ношу.
— Наверное, опять в футбол играешь? — попыталась Марина говорить спокойно, хотя внутри её кипело.
Миша фыркнул и отвернулся. Злата — младшая сестрёнка, вечный защитник брата — вмешалась:
— Мам, что с тобой? Все мальчишки в футбол играют! А наш должен теперь на скамейку садиться?
Марина опустилась тяжёлой тяжестью на табурет. Дочери, если бы ты знала, как мне хочется плакать…
— Я всё понимаю, дорогая. Но ты должна понять и меня: завод закрыли, папа… — запнулась она — папа перестал платить алименты. Где взять денег на новые кроссы?
— Что нам до этого?! — взорвался Миша. — Вы же не должны были нас рожать, если так будет!
Он бросился к двери, хлопнув её глухо. Марина сидела, глядя вперёд. Хотелась слезы до боли, но плакать можно только ночью, когда дети спят. Сейчас — нет времени. Через пару часов ей идти на работу.
Работа… Десятилетний стаж на заводе, даже бригадиром была. И вдруг — бац! — всё закончилось. Завод закрыли. Надеялись, что это временно, но судьба была иной. Какой‑то человек купил предприятие, а сейчас в нём работают чужие, привезённые ночными автобусами.
Роман тоже был связан с заводом. После закрытия он подзаработал таксистом, а потом… она вспомнила тот вечер. Он собрал вещи в сумку и сказал:
— Марина, времена сейчас тяжёлые… Жить — всё равно что закапывать себя живым.
Тогда она даже рассмеялась, приняв это за шутку. Предложила уехать вместе куда‑нибудь получше. Но он выглядел серьёзно:
— Нет, я уйду один. Не могу больше. Ум схожу с ума.
— А дети? Это же твои дети, Роман!
— Что могу сделать? Называй меня ублюдком, но я ухожу. Решено.
И он исчез. В тот момент реальный страх охватил её. Миша ходит в школу, Злата ещё малышка… Даже если считать только еду и коммуналку — денег нужно. А в городе вакансий в обрез. Очереди даже за дворниками, а половина со средним образованием.
Два дня она брела по Новосибирску — сначала к тем, кто обещал приличную зарплату, потом к тем, кто хоть что‑то платил, а в конце к тем, кто даже не знал, заплатят ли когда‑нибудь. Теперь такие фирмы, где ждёшь зарплату дольше, чем Сретения.
Чудом ей удалось устроиться прибиральщицей в офис. Офисов теперь море — сидят, листают бумаги, но что они делают, непонятно. Платили, конечно, крошечную сумму, но хоть что‑то. Мясо стало роскошью, масло — привилегией, но выжить можно. А когда речь шла о обуви или одежде… Начался цикл «одолжить‑и‑вернуть».
Золотую цепочку она давно продала, и обручальное кольцо тоже. Ценных вещей не осталось.
— Миша! Злата! Я ухожу! — крикнула Марина.
В комнате послышалось как‑то глухо. Никто не пришёл провожать. Ах, как же она испортила детей… Но чего ещё ожидать? Другие дети хвастаются новеньким, а её дети носят то, что есть.
Она вышла из дома с тяжёлым сердцем. По дороге думала о Романе. После его ухода она подала на развод и алименты. Но без пользы — ноль. Либо он безработный, либо прячется. Ни копейки за год.
Она не вышла замуж от великой любви. Просто… время пришло. Он работал на заводе, не пил, порядочный человек. Познакомились быстро, он сказал: «Марина, зачем тянуть? Мы подходим друг другу». И правда, оба любили тишину, не любили шумные компании… Кто бы мог подумать, что он так поступит? Если бы кто‑то предвидел, ей бы не поверили.
В офисе сразу стало ясно, что что‑то случилось. Девушки шептались, никто не работал.
— Почему такие печальные лица? — спросила Марина.
— Марина, ты не слышала? Готовили большой проект, а теперь всё развалилось.
— Серьёзно?
— Информация подтверждена. Если всё так плохо, как говорят, Павел Васильевич будет уволен. И с ним — все мы. Он не дурак, не возьмёт вину на себя.
Марина почувствовала, как ноги подкашиваются. Чёрт… Я только собиралась просить аванс…
— Зачем? — удивилась Алла.
— Мише нужны кроссы. Я попрошу аванс.
— Не лучший момент… Но попробуй. По крайней мере, узнаешь, что к чему.
Собрав мысли, Марина постучала в кабинет менеджера.
— Можно войти?
Андрей Александрович хотел её оттолкнуть, но, узнав прибиральщицу, кивнул:
— Входи.
Он вспомнил, как HR упоминала: муж ушёл, двое детей, голод. Одна мысль начала роиться в голове…
— Здравствуйте, Андрей Александрович. Я хотела с вами поговорить…
— Садитесь, — попытался улыбнуться он.
— Спасибо, я лучше встану. Можно ли получить аванс? У сына кроссы полностью развалились, а в школу без обуви идти нельзя…
Менеджер внимательно посмотрел и неожиданно улыбнулся:
— Садитесь всё же. Я тоже кое‑что вам скажу.
Он сделал паузу, подбирая слова. Деньги явно требовались не только на кроссы — это было видно. Поэтому он, вероятно, согласится.
Если он докажет, что провал проекта не его вина, владелец замолчит. Если всё равно решит уволить — начнётся проверка, и всё обрушится. Выход один — свалить всё на главного бухгалтера. Они вместе готовили план, но потом он внес изменения, которые она назвала «безумной чепухой». Он обиделся. И вот настал момент истины.
— Что нужно сделать? — спросила Марина.
— Не бойтесь, — предупредил Андрей Александрович. — За эту сумму дело будет… не совсем чистым.
Марина ощутила пот на ладонях. Менеджер заметил её смятение и быстро записал цифру на листок.
Эта сумма могла изменить их жизнь: погасить долги, одеть детей, даже позволить небольшие ремонты.
— Что конкретно надо? — почти прошептала она.
— Подменить документы в папке главного бухгалтера. Она всегда её носит. Принеси старые, а мои положи на их место.
— Значит, она… пострадает?
— Потеряет работу, конечно. Но с её опытом найдёт другую за неделю. Не переживай. Я хорошо заплачу. Подумай до вечера. Босс придёт через два дня — всё должно быть готово. И никому ни слова.
Марина встала механически и ушла. Коллеги сразу окружили её:
— И? Дал он аванс?
Она кивнула, потом покачала головой, помахала рукой и пошла в свою маленькую комнату.
Боже, что же делать? Первое желание — отказать. Но если откажу, найдут другого. Кто‑то согласится за деньги. А она же дети…
Раздался стук в дверь.
— Да?
Ольга Гавриловна, главный бухгалтер, вошла.
— Здравствуйте, Марина. Андрей Александрович ушёл, и я хотела с вами поговорить.
Марина резко встала:
— Хорошо, что вы пришли!
И заплакала. Не выдержала напряжения.
Женщина села на ящик:
— Я так и думала. Он хочет сделать меня козлом отпущения?
Кратко обсудив всё, Ольга передала ей конверт:
— Здесь немного, но хватит на кроссы. Больше у меня нет.
— Спасибо… — прошептала Марина, рыдая.
— Не отказывайся. До вечера.
Дома дети встретили её. Миша первым сказал:
— Мам, прости. Я просто…
— Всё в порядке, сынок. Возьми — вот деньги на кроссы. И я купила торт. У нас гости сегодня. Поможешь убрать?
— Конечно, мам!
Марина старалась не думать о том, как помогала Андрею Александровичу. Но Ольга Гавриловна заставила её это сделать. Деньги от менеджера лежали в сумке — она их даже не трогала.
Вечером Ольга пришла снова с кем‑то ещё. Марина никогда не видела большого босса. Когда дверь открылась…
— Ваня?! Простите… Иван Николаевич…
Мужчина замер в проёме:
— Маринка? Не может быть!
Они учились в одном классе. Потом Марина пошла в техникум — родители умерли, пришлось выживать. Ваня закончил школу, а через год его семья уехала из города.
Были друзья, но Марина всегда держала дистанцию. Миры слишком отличались.
Они остались допоздна. Дети давно спали, когда Ольга встала:
— Мне надо идти. Вероятно, ещё о чём‑то поговорим.
Иван проводил её:
— Спасибо, Ольга Гавриловна. Отдохну. Неделя будет достаточно, чтобы всё уладить.
Они остались вдвоём на кухне. Тишина.
— Ну, Маринка, скажи, — наконец сказал Ваня. — Как та девчонка, которая объясняла мне физику, стала прибиральщицей?
Она вздохнула и начала. О техникуме, заводе, браке…
— Итак, ты сразу после школы на завод пошла? И сразу замуж вышла?
— Выборов было мало. Хотелось только покоя. Помнишь, как я жил? Родители… каждый день — выпивка или ссора.
Ваня постучал пальцами по столу:
— Понимаю. Слушай, Марина, ты вернёшься в учёбу.
— С ума сошёл? В моём возрасте?
— Все учатся! Я тоже. Не спорь. Я финансово поддержу. И вообще помогу — у меня время есть. Я только развёлся. А потом ты вернёшься в компанию. Не как прибиральщица, конечно.
— Ваня, я не могу…
— Помнишь, как ты отвечала, когда я объяснял задачи?
Марина улыбнулась сквозь слёзы:
— Помню. И ударила тебя учебником, сказав: «Больше так не говори!»
— Точно! И сейчас я не хочу это слышать. Дай мне данные твоего бывшего. Похоже, он должен что‑то детям.
Три года прошли. Марина Валентиновна возглавила бизнес. Она могла бы взять его раньше — Ваня предлагал давно. Но она решила закончить учёбу, даже ускоренным курсом.
Теперь её не узнавали. Осанка, стиль, манеры — всё изменилось. Она стала иной, сильной, уверенной, любимой.
Кто бы мог подумать, что одна школьная задача по физике однажды станет началом такой жизни?
