Я начал серьезный разговор с женой за ужином, откладывать его было нельзя.
Зина, садись, тихо попросил я.
Зина выключила газ и медленно повернулась.
Что случилось? спросила она, тревожно.
Я не стал смотреть ей в глаза, стыдно было.
Я ухожу. У меня другая женщина, её зовут Кира. Мы работаем вместе. Это не простая интрижка, Зина. Это настоящая любовь, и я больше не могу врать ни тебе, ни себе.
Зина приняла новость достойно: не плакала, не бросала посуду, не умоляла меня остаться. Она приняла мой выбор, но один момент ей был тяжёл. Пока я ещё муж, я просил её забрать детей дочь от первого брака и нашего сына и съехать в «свою территорию», потому что мне, как будто, нужна была личная жизнь.
Этой ночью Зина не сомкнула глаза, всё обдумывала. Семнадцать метров, двое детей, моя зарплата бухгалтерши примерно 30000 рублей, еле хватает. И «возможная помощь» от того, кто только что предал семью. Как жить? Почему я должна стать жертвой, ломать себя и детей ради моего комфорта и новой любви?
Утром я сказал:
Хорошо, Вячеслав. Я согласна съехать.
Я обрадовался:
Вот и умница. Я знал, ты разумная женщина
Есть одно условие, перебила меня Зина.
Какое? насторожился я.
Ты полюбил другую, я не против. Сердцу не прикажешь. Квартиру делить я не буду, хотя по закону имею право на половину. Оставь её себе.
Правда? обрадовался я. Спасибо!
Правда. Я и Злата уходим в мою студию, нам там будет комфортно. Переставим мебель, купим двухъярусную кровать, какнибудь разместимся.
А Тимофей? растерянно спросил я.
Зина посмотрела в упор:
Сын останется с тобой.
Что со мной? я нервно рассмеялся. Ты шутишь? Он же маленький! Ему нужна мама!
У родителей в России равные права и обязанности, Вячеслав, говорила она твердо. Ты отец, ты хотел сына, ты просил меня его родить, помнишь?
«Хочу наследника, будем вместе играть в футбол», сказал я себе. Я буду платить алименты, как требует закон, брать его по выходным, по возможности.
Ты ты не можешь так! закричал я. Ты же мать! Как мать бросит ребёнка?
Я не бросаю, я оставляю его родному отцу, в просторной квартире, рядом с садом. Почему я должна тащить его в тесноту, менять сад, лишать комфорта? Ты сам сказал, условия там не лучшие. Пусть сын живёт в хороших условиях, с тобой и Кирой. Пусть она учится быть мачехой, раз собралась строить семью.
У меня работа! вопил я. Я занят целыми днями! Кто будет его в сад водить, забирать, кормить, спать укладывать?!
У меня тоже работа, спокойно ответила Зина. И я занята. У меня нет времени, но я справлялась все четыре года. Теперь твоя очередь. Мальчику нужно мужское воспитание. Ты же говорил, что я его слишком балую. Воспитывай, сделай из него мужчину.
Я схватился за голову, метался по спальне.
Это бред! Юра не согласится! Ей двадцать пять, зачем ей чужой ребёнок?
А это уже твои проблемы, дорогой, сказала Зина, скрестив руки. Ты глава семьи, решай.
Двойные стандарты меня достали. Хочешь новую жизнь бери ответственность.
Сбор вещей занял два дня. Я всё это время ходил как в воду опущенный, то жалея, то угрожая, то взывая к совести.
Зина, подумаешь, что скажут люди! шипел я, пока она укладывала одежду Златы в коробки. Твои родители, мои родители
Пусть говорят, отвечала она, заклеивая коробку скотчем. Мне всё равно. Я не потяну двоих на одной зарплате и в одной комнате.
Самым тяжёлым был разговор с мамой, она звонила трижды, плакала в трубку.
Доченька, как же так оставить Тимофея отцу? Да он же
Мам, устало отвечала я. Вы в другом городе. Чем поможете? Денег пришлёте?
У вас пенсия кошкины слёзы. Я всё решила. Ты отец, будь им не только в словах.
В день отъезда Тимофей бегал по квартире, думая, что это игра. Я присела к нему, поправила шапку, сердце рвалось на части, хотелось схватить его, прижать к себе и убежать. Но я знала: если сейчас покажу слабость, он схватит меня за шею и свесит ножки. Я останусь одна с двумя детьми, без денег, а он будет наслаждаться жизнью.
Сынок, сказала я, глядя в его глаза. Мама с Златой переедут немного. А ты пока будешь с папой, будем играть, гулять. Папа тебя любит.
А ты придёшь? спросил Тимофей, прижимая плюшевого зайца.
Обязательно. В субботу приду, пойдем в парк, будем есть мороженое. Слушайся папу.
Я встала, взяла сумку. Злата уже ждала у двери, на шее наушники, молчала, но поддерживала меня.
Ты стоял в коридоре бледный, как стена.
Ты серьёзно уйдёшь? Так просто?
Ключи на тумбочке, бросила я. Список лекарств на холодильнике, у него горло красное, надо полоскать. В саду собрание в четверг, не забудь.
И ушла.
Первая неделя без меня выбила тебя из колеи. Утро начиналось не с кофе и поцелуя Киры, а с крика: «Папа, я хочу есть!» Потом гонки по квартире в поисках исчезающих колготок. Овсянка подгорала, молоко ускользало. Тимофей отказывался есть, плевался, требовал мультики.
Ешь, кто сказал! орал ты, опаздывая на работу.
Тимофей плакал, ты хватался за ремень, бросал его, суетил шоколадку, лишь бы он замолчал. В саду смотрели косо, воспитательница делала замечания:
Папа, почему ребёнок в грязной футболке?
Папа, вы забыли сменную одежду.
Папа, надо сдать деньги на шторы.
На работе всё валилось изза домашней суеты. Начальник уже дважды вызывал тебя к ковер, намекая, что личная жизнь не должна мешать работе.
Вечером ты снова собирал вещи, убирал, готовил еду, а Тимофей разбрасывал игрушки по полу. На третий день пришла Кира, вошла в квартиру и сразу сморщила нос.
Витя, ведь мы в кино собирались, капризно сказала она, не разуваясь.
Какое кино, Кира? ты сидел в одном носке, растрёпанный. Тимофея не с кем оставить.
Давай няню наймём!
На какие деньги? У меня ползарплаты уходит на кредит!
Тимофей выбежал, покрытый фломастерами, врезался в неё, обхватив брюки грязными руками.
Тётя! Смотри, я тигр!
Ай! крикнула Кира, отпрыгивая. Ты что делаешь?! Витя, убери его! Это же дорого стоит!
Он ребёнок, Кира! рявкнул ты. Хватит истерить! Помоги же!
Я? Помочь? её глаза округлись. Я не няня! Я женщина, мне внимания хочется!
А у тебя тут д.р.дом! Твоя бывшая специально всё устроила!
Моя бывшая, кстати, занималась этим четыре года, пока я был на работе! выкрикнул ты.
Кира фыркнула, развернулась и ушла, хлопнув дверью. Больше её не было.
К субботе ты выглядел как тень: похудел, оброс щетиной, под глазами темные круги. Квартира превратилась в поле битвы.
Когда в дверь позвонили, ты бросился открывать, споткнувшись о детские машинки. На пороге стояла я и Злата.
Мама! Тимофей крикнул, бросаясь ко мне.
Я подняла сына на руки, поцеловала обе щеки.
Привет, мои хорошие. Как живёте?
Ты прислонился к стене, колени дрожали. Ты смотрел на меня, будто впервые, осознав, какой тяжёлый труд я вела все эти годы, улыбаясь и не жалуясь. А ты называл это «сидеть дома».
Зина… прошептал ты.
Я вопросительно подняла бровь.
Забери его. Пожалуйста. Я не могу, я не справляюсь. Меня уволят. Кира ушла. Я я
Я опустила Тимофея на пол.
Иди, сынок, покажи Злате новые рисунки.
Дети побежали в комнату. Я подошла к кухне, оглядела гору немытой посуды, засохшую гречку на плите, села на тот же табурет, где сидела неделю назад.
Я не вернусь сюда, Вячеслав, сказала я ровно. После того, что ты устроил, я с тобой жить не буду.
Да чёрт с ней, с Кирой! махнул ты, садясь напротив и закрывая лицо руками. Я понял. Я всё понял. Я был не прав.
Но Тимофей ему нельзя со мной. Я плохой отец, Зина…
Учись, резко сказала я. Но я понимаю, что ребёнку страдать нельзя. Поэтому у меня предложение.
Ты поднял голову, глядя на меня с надеждой, как побитая собака.
Какое? Я на всё согласен.
Я забираю Тимофея, мы с детьми живём в этой квартире. Ты съезжаешь.
Куда? удивился ты.
В мою студию, на те же семнадцать метров. Живи там, води кого хочешь. Квартиру перепиши дарственной на детей в равных долях, чтобы у меня была гарантия, что ты не выгнешь нас ради новой любви.
Ты открыл рот возразить, назвать это грабёж, но вспомнил неделю: ночные плачи, температура, капризы, бесконечный день сурка, пустую квартиру, полное бессилие.
Ты посмотрел на меня. Я не блефовала. Если откажешь, я уйду, и ты останешься один с этой ответственностью, к которой ты не готов.
Алименты платишь фиксированные, продолжала я. Плюс половину кружков и секций. Видеться с сыном можешь когда захочешь, я не буду препятствовать. Но жить будем здесь, без тебя.
Ты молчал минуту, потом выдохнул.
Хорошо. Я согласен.
Я кивнула.
Собирай вещи, Вячеслав. Студия свободна. Ключи сейчас дам.
Ты встал, пошёл в спальню за чемоданом. Ты потерял всё: семью, сына, гордость. Но, застёгивая молнию на сумке, ощутил, что это было единственное правильное решение за последние семь лет.
