О, сынок приехал, воскликнула моя мать, Евдокия.
Николай, наш отец, держал шляпу у порога: Здорово, мамуля. Я он запнулся, не один. Вот, и подтолкнул к двери худенького парня в очках и рюкзаке.
Ой, Божечки, внучок привёз? Это Шурик или Алеша? Не узнаю без очков, воскликнула мать.
Николай сел на стул.
Надень их, сказал я, это Васёк, мой незаконнорожденный. Помнишь, мы с Зинаидой годом расстались? Тогда я сошёлся с Валентиной, и родился он. Я же, в своей глупости, записал его на своё имя, вздохнул я.
Мать отшила меня: Что ты про ребёнка болтаешь? Он ещё мал, чтобы знать о твоих проделках. Васёк, иди в зал и посмотри телевизор, пока мы с твоим отцом разберёмся.
Парень молча разошёлся в комнату. Евдокия тихо спросила: А Зинаида про него знает? Она не любила жену сына, была сварливой и резкой.
Николай вздрогнул: Что ты, мам? Если бы она узнала, давно бы бросила дом босой ногой. А мне жалко, я же его с нуля строил.
Евдокия вздохнула: Ты у меня какойто неразборчивый. Не мужик, а лентяй. Всю жизнь под каблуком у Зинаиды. Как же ты смог завести ребёнка на стороне, прям чудо! И зачем мне его привёз? Зинаида узнает и мне не поздоровится.
Я, волнуясь, стал объяснять: Валентина, змея такая, собиралась выйти замуж, уехала на юг с новым ухажёром на месяц, представляешь? Она позвонила мне и сказала: «Забирай сына, куда хочешь, даже домой». Я ей ответил, что схожу с ума, ведь у меня жена, нас вместе выгонит. Она, если не согласится, будет делать всё подругому. Принесу твоей Зинаиде свидетельство о рождении, а дальше сама разбирайся. Всё, конец мне будет. Она простила Валентину едва, полгода со мной не разговаривала. Поэтому я решил, пусть он у тебя месяц побудет, а потом приеду и заберу, говорил я, не поднимая глаз к матери.
Евдокия покачала головой: Вот такой был в детстве, таким и остался. Что бы ни натворил, мама помоги. Ладно, куда тебя девать? Оставляй парнишку. Только он ведь не в нашей крови, она замешкалась, Он точно твой?
Николай махнул рукой: Мой, не сомневайся. Валентина тоже не сахар, но жена верная.
Мы замолчали. Евдокия вскочила: А чего я всё сидю? Давайте хоть накормлю его с дороги.
Я встал: Прости, мам, но я уже еду. Зинаида дома ждёт. Сказал, что еду за запчастями в Москву. Кушай, Васёк, а я пошёл.
Евдокия обняла меня, своего «непутёвой» сына, и прошептала: Ну, с Богом, кровь моя.
Васёк едал быстро, не отводя глаз от тарелки.
Может ещё? спросила она с жалостью, глядя, как он всё сожрал.
Не надо, спасибо, он встал от стола.
Пойди на улицу погуляй, а я пока ужин приготовлю. Что у тебя в рюкзаке? спросила она.
Он пробурчал: Вещи.
Евдокия кивнула: Стирать сам будешь или мне придётся?
Впервые он посмотрел на неё испуганными глазами: А я не умею. Мама всегда стирала.
Евдокия подняла лёгкий рюкзачок: Иди, я посмотрю и сполосну грязное.
Он вышел, а она начала перебирать простенькие вещи: две футболки, трико и пару трусов.
Не густо, покачала она головой, даже тёплой кофты не положила. Видно, ещё та мамаша. Замочив вещи в тазу, принялась готовить вишнёвый пирог.
Вдруг с улицы послышался крик. Евдокия бросилась наружу, не отряхивая руки от муки.
Что случилось?
Васёк ревел и держался за ногу: Меня гусь ущипнул. Больно, слёзы катятся.
А почему ты к ним подошёл? Они гдето пасутся, а ты стоял во дворе, спросила она, разглядывая красное пятно.
Я просто хотел их посмотреть, всхлипывал он.
Ты с детства гусей не видел? удивилась она.
Видел, но близко не подходил, прошептал он.
Ну ладно, пошли в дом, помажу тебя мазью, взяла она его за руку.
После ужина положила его на диван и долго не могла уснуть. Что за жизнь такая? Она бы своего Колику к чужой бабушке не отправила. Мамаша, наверное, ещё та гулёна. Штаны дороже, а ребёнок всётаки.
Тут она услышала всхлипывание. Прислушалась, точно мальчишка плачет. Подошла к нему тихо: Что тебе, сынок? Не нравится у меня? Подожди, месяц пройдёт, и мама тебя обратно заберёт.
Он вскинулся и шепнул: Не заберут. Слышал, как она с дядей Виталием говорила, что когда они приедут, меня отведут в интернат, а только на каникулы будут забирать. Я не хочу, дома с мамой было хорошо. Пока дядя Витя не пришёл. Дяде Коле я не нужен, он меня даже по имени не называет. Вы, бабушка, хорошая, но я вам тоже не нужен, мальчишка заплакал сильнее.
У Евдокии защемило сердце. Она обняла его худенькое тело.
Не плачь, Васенька. Я тебя в обиду не дам. Хочешь, я поговорю с твоей мамой, и ты будешь у меня жить? У нас школа хорошая, учителя добрые. Мы будем ходить за грибами, ягодами, доить корову. Ты такой хилый, а от парного молока столько сил прибавится. Не веришь? Завтра познакомлю тебя с Павликом. Он мальчик хороший, от молока крепок, как колобок. Хочешь?
Он обнял её за шею: Хочу. Ты не обманешь?
Евдокия нежно поцеловала его в макушку: Конечно, нет.
Прошли годы. Валентина иногда приезжала, привозила подарки, но всегда спешила, потому что её подгонял Витя. Николай появлялся, но редко. Зинаида узнала про Васю и возложила всё лишь на меня, Евдокию, считая меня виноватой, ведь, по её словам, родные внуки ей не нужны, а всякие «приблудыши» как раз к месту.
Евдокии было всё равно. Из хрупкого мальчишки вырос настоящий крепыш. И сегодня она с утра готовила любимые блюда внука, то и дело выглядывая в окно.
Но в тот момент она не заметила, как в дом вошёл молодой солдат и тихо крикнул: Бабуля, я пришёл, ты где?
Она выбежала из комнаты, обняла его за шею: Васенька, мой родной внучок!
К материто поедешь? спросила она. Он отложил вилку, удивлённо спросил: К какой? К той, что бросила меня и раз в год привозила безделушки? Нет, не поеду. Моя мама это ты, и это не обсуждается, и спокойно принялся за еду.
А Евдокия украдкой вытерла слезу, радостно думая, что у неё есть такой внучок опора и помощь в старости. Кровинушка её, родная.
