Анна Николаевна стояла перед директором, мну в руках растерянную бумагу.
— Мария Ивановна, умоляю! Две дочки, ипотека! — Голос её задрожал. — Исправлюсь, клянусь!
— Анна Николаевна, фальшивый диплом… Это серьёзно…
— Я же доучиться хотела! Один год оставался в педе! — перебила учительница, слёзы катились по щекам. — Дайте шанс!
Директор школы № 57 смотрела с жалостью. Анна работала третий год, дети её любили. Но порядок есть порядок.
— Ладно. Месяц на настоящий диплом. Иначе…
— Благодарю! Спасибо! — Анна кинулась к выходу, но обернулась. — Как узнали?
— Из роно проверка. Случайно заметили несоответствие.
Выбежав, она едва не сбила Петра Семёновича, учителя физкультуры. Седой мужчина за пятьдесят, высокий, крепко взял её за руку.
— Что случилось, Анна Николаевна? Бледная как мел.
— Пётр Семёнович, всё кончено! Увольняют!
— За что же? — нахмурился он.
Анна смутилась. Правду говорить стыдно. Пётр Семёнович — человек чести, безупречной репутации, отработал в школе двадцать пять лет, после армии.
— Документы… не в порядке, — пробормотала.
— Что именно? Может, помогу?
Она подняла заплаканные глаза. Он всегда относился к ней отечески, угощал пряниками, спрашивал про дочерей. После развода Анне не хватало такой заботы.
— Диплом… проблемы с ним.
— Потерялся?
— Да, — соврала она, ухватившись за соломинку. — При переезде. А дубликат — сплошная волокита.
Пётр Семёнович задумался.
— Где учились? Когда окончили?
— В Ярославском пединституте, — ответила Анна не моргнув. На самом деле — три курса, потом замужество, дети, учёбу бросила.
— Знаете что, у меня там приятель в архиве. Поможет ускорить. Как вас записывать? Девичья фамилия?
Анна почувствовала, как тонет во лжи.
— Девичья. Анна Николаевна Волкова.
— Договорюсь с Иваном Фёдоровичем. Он архивом заведует. Мы с ним на первом курсе в одной общаге жили.
— Пётр Семёнович, вы так добры… — прошептала она. — Не знаю как отблагодарить.
— Пустяки! Коллеги же. Помогать надо.
Дома Анна металась по кухне. Семилетняя Маша делала уроки, пятилетняя Даша возилась с куклами.
— Мам, чего плачешь? — оторвалась от тетради Маша.
— Ничего, доченька. Устала.
— Папа придёт?
— Нет, Машенька. Папа теперь живёт отдельно.
Анна глянула на дочек, сердце сжалось. Ради них и подделала диплом. Нужна была работа с окладом и льготной путёвкой в лагерь для Маши.
На следующий день Пётр Семёнович подошёл на перемене.
— Анна Николаевна, звонил Ивану Фёдоровичу. Архив проверил.
Сердце ёкнуло.
— И что?
— Странно. Вас в выпускниках нет. Может, год не тот запомнили? Или факультет?
Земля поплыла под ногами. Нужно выкручиваться.
— Пётр Семёнович, я, наверное, путаю. После развода мысли путаются. Дайте вспомню, точнее скажу.
— Ладно, не волнуйтесь. Это бывает.
Его заботливый взгляд усилил стыд. Пётр Семёнович был вдовцом, жена умерла три года назад. Детей не было. Говорили, он сильно горевал, даже на Байкал ездил один, чтобы отвлечься.
— Пётр Семёнович, могу я вас отблагодарить обедом?
— Да бросьте, Анна Николаевна! Не надо.
— Пожалуйста? Вы столько для меня делаете. Я о вас почти ничего толком не знаю, только что физкультуру ведёте.
Он смутился.
— Ну, разве что в столовой. Пирожки у них хорошие.
За обедом разговорились. Пётр Семёнович увлекался рыбалкой, читал Фадеева, по воскресеньям пропадал на даче под Ростовом. Жил один, готовил
И с тех пор в их доме воцарились покой и радость, а Настя с Максимом каждое утро счастливо будили их словами «мама» и «папа».
