В ту ночь я выставила сына с невесткой за порог и забрала у них ключи – дошло до того, что терпеть больше не было сил.
Прошла неделя, а сердце до сих пор не на месте. Я выгнала родного сына и его жену. И что же? Мне не стыдно. Ни капли. Потому что чаша переполнилась. Они сами довели меня до этого.
Всё началось полгода назад. Возвращаюсь с работы, усталая, мечтаю о горячем чае и покое. А в кухне – мой сын Ваня и его супруга Катя. Она колбасу режет, он за столом газету читает, будто так и надо.
— Привет, мам! Захотели проведать!
Сперва обрадовалась – всегда рада, когда Ваня заглядывает. Но скоро поняла: это не визит. Это вторжение. Без спроса, без предупреждения. Взяли и въехали.
Оказалось, их выселили из съёмной квартиры – полгода не платили. Я же их предупреждала: не гонитесь за роскошью! Снимайте что-то скромнее, по средствам. Но нет – им подавай центр, свежий ремонт, балкон с видом. А как шишка накрылась – сразу к маме.
— Мам, мы всего на неделю. Клянусь, ищем жильё, — уверял Ваня.
Я, глупая, поверила. Ну ладно, неделя – не век. Семья ведь. Надо помочь. О, если бы я знала, чем это обернётся…
Прошла неделя. Потом другая. Потом третий месяц. Искать жильё они и не думали. Зато обжились – как у себя: ни в чём не считались, не помогали, не спрашивали. А Катя… Господи, как же я в ней ошиблась.
Она не готовила, не убирала. Целыми днями болталась с подругами, а дома – лежала с телефоном на диване. Я с работы – сразу за плиту, потом за посуду, а она – будто курортница. Даже чашку за собой не уберёт.
Однажды осмелилась сказать: может, подработать? Деньги лишними не бывают. В ответ –
— Мы сами разберёмся. Спасибо за беспокойство.
Я их кормила, за квартиру платила, за свет, за воду. Они – ни копейки. А ещё скандалы затевали, если что-то не по ним. Любое моё слово – буря обид.
И вот, неделю назад. Глубокий вечер. Лежу, сна нет. В соседней комнате телевизор гремит, Ваня с Катей хохочут. А мне в шесть утра на службу. Выхожу:
— Вы спать собрались? Мне завтра рано!
— Мам, ну не заводись, — буркнул Ваня.
— Марья Петровна, без истерик, — бросила Катя, даже не глянув.
Тут во мне что-то оборвалось.
— Собирайте вещи. Завтра вас здесь не будет.
— Чего?
— Вы слышали. Валите. Или я вас вынесу.
Повернулась уходить – Катя фыркнула. Это было лишним. Молча взяла мешки и начала скидывать их пожитки. Они уговаривали, кричали – но поздно.
— Или уходите сейчас, или милицию вызову.
Через полчаса их вещи лежали в прихожей. Ключи забрала. Ни слёз, ни раскаяния – только злость да упрёки. Но мне уже было всё равно. Дверь закрыла. Щёлкнул замок. Села. Впервые за полгода – тишина.
Куда они подались – не знаю. У Кати родители есть, куча приятельниц, всегда найдётся где переночевать. Не пропадут.
Не жалею. Поступила правильно. Это мой дом. Моя крепость. И я не позволю, чтобы кто-то топтал его грязными сапогами. Даже если это мой сын.
