Того дня я собралась с духом, посмотрела прямо в глаза свекрови, Анфисе Семёновне, и мужу, Дмитрию, и твёрдо сказала: «Вашей ноги больше не будет в нашем доме. Хотите любить и видеть внучку Катюшу — надо было раньше думать, прежде чем такое творить». Я старалась говорить сдержанно, но твёрдо, чтобы они оба поняли: это не пустые угрозы. После всего, что натворила свекровь, я больше не намерена терпеть её в нашей жизни. И, признаться, мне даже полегчало, когда я это высказала. Хватит молчать и сносить обиды ради «семейного спокойствия».
Всё началось два месяца назад, но если разобраться, проблемы с Анфисой Семёновной тянутся давно. Когда я только вышла замуж за Дмитрия, она казалась мне просто строгой женщиной. Любит покомандовать, поворчать, но разве не все свекрови такие? Я терпела, уважала её как мать мужа, даже прислушивалась к её советам. Но со временем она начала лезть во всё: как я готовлю, как воспитываю Катюшу, как мы с Димой деньги тратим. Каждый её приход превращался в проверку. «Татьяна, почему пыль на шкафу? А Катя почему без шарфа гуляет? И что это за борщ — ты так мужа кормишь?» — и так без конца.
Я молчала, не желая ссор. Дима тоже уговаривал: «Таня, потерпи, она же мама, хочет как лучше». Но её «как лучше» всегда сводилось к тому, чтобы при каждом удобном случае указывать мне на недостатки. А потом она перешла черту. Месяц назад я узнала, что она написала заявление в опеку, утверждая, будто я «плохо воспитываю» Катю. Дескать, ребёнок у меня «запущен», в доме беспорядок, а я сама «не справляюсь». И это после того, как я семь лет жила ради дочери, не спала ночами, когда она болела, водила её на танцы, читала ей сказки! А эта женщина, которая заглядывает к нам раз в месяц, решила, что вправе такое заявить?
Когда я узнала о заявлении, у меня земля ушла из-под ног. Позвонила в опеку, объяснила ситуацию, и, слава богу, там быстро поняли, что это ерунда. Но сам факт! Она хотела выставить меня плохой матерью, чтобы, как она потом пояснила, «забрать Катю к себе». Это что, она собиралась отнять у меня дочь? Я попыталась поговорить с ней, но Анфиса Семёновна только фыркнула: «Я для внучки стараюсь, а ты, Таня, чёрствой стала». Дима, вместо того чтобы её остановить, только промямлил: «Мам, ну ты чего, но ты же для Кати хочешь лучшего». Лучшее? Разве лучшее — это лезть в нашу семью и рушить всё?
После этого я долго думала, как поступить. Хотела просто перестать пускать её в дом, но понимала — без объяснений не обойтись. Катя любит бабушку, и я не хотела лишать её общения, но и терпеть такое больше не могла. В тот день, когда Анфиса Семёновна снова явилась «проведать внучку», я собралась с духом. Позвала её и Дмитрия на кухню и высказала всё, что накопилось. «Анфиса Семёновна, — начала я, — вы перешли все границы. Ваши жалобы, ваши поучения — хватит. Вы больше не придёте к нам, пока не извинитесь и не научитесь уважать нашу семью. А ты, Дима, если не можешь нас защитить, задумайся, на чьей ты стороне».
Свекровь побагровела. «Да как ты смеешь?! — закричала она. — Я для Кати всё делаю, а ты мне запрещаешь её видеть?» Я спокойно ответила: «Вы сами всё испортили, когда написали заявление. Хотите видеть Катю — уважайте меня как мать». Дима молчал, только головой качал. Потом выдавил: «Тань, может, не так резко?» Но я уже не сдерживалась. «Резко? — переспросила я. — А писать доносы — это не резко?» Анфиса Семёновна вскочила и ушла, хлопнув дверью. Дима смотрел на меня, будто не узнавал, но я знала — я права.
Теперь я не знаю, что будет дальше. Катя пока не понимает, почему бабушка не приходит, и это разрывает мне сердце. Я объяснила ей, что бабушка «поссорилась» с нами, но мы всё равно её любим. Но я не отступлю. Не хочу, чтобы моя дочь росла в атмосфере, где её мать унижают. Дима, кажется, начал что-то осознавать. Вечером он сказал: «Тань, я поговорю с матерью, она перегнула палку». Но я пока не верю, что он сможет её образумить. Анфиса Семёновна не из тех, кто признаёт ошибки.
Я готовлюсь к тому, что это может затянуться. Возможно, она снова начнёт интриги, будет давить на Дмитрия или манипулировать через Катю. Но я уже не та наивная невестка, которая молчала ради приличия. Я — мать, жена, хозяйка, и я защищаю свою семью. Если Анфиса Семёновна хочет остаться в нашей жизни, ей придётся научиться уважать границы. А если нет — её выбор.
Пока я стараюсь держаться. Катя рисует мне картинки, мы печём пироги, и я вижу её улыбку. Это даёт мне силы. А Дима пусть решает: с нами он или продолжает гнуться перед матерью. Я сделала свой ход — назад пути нет. Пусть знают: мой дом — моя крепость, и я не пущу в неё тех, кто хочет её разрушить.
