Много лет назад, в тихом переулке старой Москвы, Анна сидела на кухне своей уютной квартирки, листая потрёпанный альбом. Семь лет замужества уместились в несколько пожелтевших страниц. Она вспоминала, как в самом начале верила, что с Сергеем всё сложится. Но жизнь распорядилась иначе.
Аграфена Петровна, её свекровь, являлась к ним почти ежедневно. Входила без стука, пользуясь ключом, который Сергей выдал ей «на всякий пожарный случай». Всё ей было не по нраву: то щи недосолены, то полы не вымыты, то сама Анна засиживается на работе допоздна.
Сергей лишь отмалчивался или переводил разговор. Анна же стискивала зубы и терпела.
Теперь, в квартире, доставшейся от бабушки, она понимала мудрость её слов: «Анюта, своя крыша над головой да работа — вот что главное. Тогда никто не станет хозяином твоей судьбы». Семь лет она пыталась угодить Аграфене Петровне, но тщетно.
Внезапный звонок в дверь прервал её раздумья. На пороге стояла свекровь — суровая, с ледяным взглядом.
— Что ты устроила, девка? — Аграфена Петровна без спроса шагнула в прихожую. — Сережа с ума сходит, а ты тут сидишь, как сыч.
— Что с Сергеем? — не удержалась Анна. — Почему он сам не пришёл?
— Дела у него, не до твоих капризов. Собирай вещи, хватит дурака валять.
В душе Анны вскипела ярость. Семь лет унижений — и ни разу Сергей не вступился за неё.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Я никуда не пойду. Хватит.
Лицо свекрови исказилось.
— Как это «не пойду»? А семья? А Сережа?
— А Сергей думал обо мне? Когда вы врывались без предупреждения? Когда требовали продать мою квартиру на вашу новую дачу? Когда выбрасывали мои вещи?
— Я лишь хотела помочь! Ты была неопытной, тебя нужно было учить!
— Учить? Вы не учили — вы ломали меня. Но больше не получится.
В этот момент зазвонил телефон. Сергей. Анна взглянула на свекровь, которая с самодовольной усмешкой наблюдала за ней.
— Бери трубку, — приказала та. — Сережа всё поймёт, всё простит. Вернёшься — и заживёте как прежде.
Анна молча убрала телефон в карман.
— Знаете, Аграфена Петровна, — тихо проговорила она, — я действительно всё решила. Не могу больше жить в этом страхе и унижении.
Лицо старухи перекосилось от злости.
— Какое унижение? Я относилась к тебе как к родной!
— Мне не нужны няньки.
— Неблагодарная! Столько для тебя сделала!
— Возвращайся к моему сыну! Иначе пожалеешь! Думаешь, я не знаю про твоё повышение? Один звонок — и…
Анна почувствовала, как нутро сжалось от холода.
— Это угрожаете?
— Предупреждаю. Подумай, дурочка.
— Угрожайте, сколько хотите, — Анна глянула ей прямо в глаза. — Я не верн— Но я больше не боюсь вас, и больше не вернусь.
