Родственники в гостях: как моя вежливость обернулась скандалом
Быть слишком доброй — порой настоящее проклятие. Особенно когда рядом «дорогие родственники», у которых совесть — как чемодан без дна.
Я всегда избегала конфликтов. Не умела говорить «нет» и старалась угождать всем, особенно родне. Хотя многие из них — дальние, но у нас же как: «родня — святое».
Они живут в деревне под Воронежем. Как только заканчиваются огородные дела, вся семья тут же стремится в город. И по какому-то негласному правилу, именно моя квартира становится их главным «пристанищем». У остальных родственников они лишь чай пьют, а ночуют неизменно у меня.
Я терпела. Молчала. Утешала себя: ну подумаешь, пару дней. Потом снова работа, порядок, привычная жизнь.
Но в этом году меня просто огорошили.
Как-то летним утром родня объявилась ко мне на целых три месяца.
— Мы тебе не помешаем? — весело хохотнул дядя Володя, затаскивая в прихожую три огромных мешка и раскладушку.
— А как же огород? — осторожно поинтересовалась я.
— Да ну его! Мы к тебе, в городской воздух. Отдохнём от деревни, да и внукам нашим вместе веселее будет, — отмахнулась тётя Катя, даже не снимая грязных ботинок.
Как будто я не человек, а бесплатный санаторий. С питанием, проживанием и обязательной улыбкой.
Ну ладно бы на неделю. Но три месяца!
А мы с мужем, между прочим, уже билеты на юг купили. Море, отдых, солнце. Всё оплачено, чемоданы собраны.
Когда я попыталась мягко намекнуть, что скоро уезжаем, и им стоит подумать о возвращении домой, начался настоящий бунт.
— Эгоистка, Надька! — взревел дядя. — Ты только о себе думаешь! Мы ещё в цирк не сходили, планы не выполнили, а ты нас выставляешь! Могла бы отпуск перенести — на октябрь, например!
Тётя Катя фыркнула и грохнула кастрюлями на кухне. Дети заныли. В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой. Но я понимала: если сейчас не постоять за себя, они и Рождество у меня отметят.
— Извините, но мы уезжаем, — твёрдо сказала я. — Вы взрослые люди, разберётесь.
Сначала — тишина. Потом начался спектакль: шумно собирали вещи, со злостью мыли посуду, перешёптывались. Уходя, прихватили половину запасов из холодильника.
— Ну и хлебосольство… — бросила тётя, не глядя в мою сторону.
Дверь захлопнулась. И наконец наступила… тишина. Такая редкая, такая сладкая. Я опустилась на диван, обняла подушку и впервые за последние недели свободно вздохнула.
Да, мне неловко. Я не хотела ссоры. Не хотела никого обидеть. Но где была грань? Когда моя вежливость перестала быть добротой и стала кабалой?
Теперь я знаю точно: помогать — можно. Принимать — тоже. Но позволять садиться себе на голову — никогда.
