— Ваня, прости меня, — произнесла она, и голос её звучал иначе — ровный, но непривычный. — Иначе я не могла.
— Да ты с ума сошла, Надежда! — Иван швырнул на стол связку ключей, которые со звоном ударились о фарфоровую конфетницу. — Ольга бы так не поступила! Она бы сразу позвонила!
— Да я же тебе говорю! — Надежда Фёдоровна вскочила с дивана, платок слетел с её поседевших волос. — Вчера вечером вышла в аптеку за твоими таблетками от сердца — и всё! Как сквозь землю провалилась! Всю ночь не спала, больницы обзвонила, в полицию заявление написала!
Иван тяжело опустился в кресло, провёл руками по лицу. Жена его двоюродной сестры всегда была беспокойной, но сейчас выглядела совсем разбитой — глаза красные от бессонницы, пальцы дрожат.
— Надюш, успокойся. Может, к кому-то зашла? Помнишь, в прошлом году у Тамары Степановны внучка с температурой была — так Оля до утра с ней сидела?
— Да я всех обзвонила! — всхлипнула Надежда. — И Тамару, и Веру с пятого этажа, и Свету с работы. Никто её не видел! Ваня, она же никогда просто так не пропадала!
Это была правда. Ольга Николаевна, сестра Ивана, жила по чёткому распорядку. В семь — завтрак, потом работа в детской больнице, где она двадцать лет проработала медсестрой. Вечером — магазин, ужин, сериал. В выходные — уборка, стирка, иногда чай у Надежды Фёдоровны с обсуждением соседских новостей.
— В аптеку заходила? — Иван подошёл к окну. Во дворе смеялись дети, и это почему-то резануло его. Как они могут смеяться, когда Ольги нет?
— Конечно! Фармацевт Марина говорит, видела её часов в восемь. Оля купила твои таблетки и что-то от горла. А потом… — Надежда развела руками. — Потом никто её не видел.
Иван молчал, вспоминая вчерашний вечер. Он ужинал один — Ольга сказала, что сбегает в аптеку. Надела голубой плащ, что купила на зимней распродаже, взяла сумку и ключи.
— Скоро вернусь, Ваня, — бросила она из прихожей. — Посмотри за супом, чтоб не убежал.
Это были её последние слова в этой квартире.
Иван ждал до десяти, потом до одиннадцати. Суп выключил сам, поужинал в одиночестве, посмотрел новости. В полдвенадцатого забеспокоился, но решил — зашла к подруге, заговорилась. Так бывало редко, но бывало.
Утром его разбудил звонок Надежды.
— Ваня, Оля у тебя ночевала? — спросила она взволнованно.
— Как у меня? Она же у себя дома живёт, — не понял он.
— Так она не приходила! Кровать не смята, сумка на месте. Думала, может, к тебе заглянула…
Тут Иван и понял — что-то не так.
— Надь, а может, она… ну, с кем-то познакомилась? — неуверенно предположил он. — Оле ведь всего сорок пять, жизнь не кончилась.
Надежда фыркнула:
— Да брось! Твоя сестра после развода с Сергеем на мужчин даже смотреть не хочет. Сколько я её уговаривала — сходи в клуб на танцы, познакомься. А она своё — некогда, устала, работа.
— Но просто так люди не исчезают! — В груди у Ивана сжалось от тревоги. — Что-то случилось.
— Вот именно! — Надежда схватила его за рукав. — А если её ограбили? А если напали? Помнишь, в прошлом месяце у Антонины из третьего подъезда телефон вырвали?
— Тогда бы её в больнице нашли или в полиции. Ты же везде звонила.
— Звонила! А знаешь, что мне ответили? Что взрослый человек вправе уйти, куда захочет! Заявление примут только через трое суток! Трое, Ваня! А если…
Надежда не договорила, но Иван понял. Оба думали о худшем.
В дверь позвонили. Надежда бросилась открывать.
— Оль? — крикнула она, торопливо отодвигая задвижку.
На пороге стояла соседка баба Катя с первого этажа, в руках — сетка с картошкой.
— Надежда Фёдоровна, что случилось? Ночью слышала, плачете… И сейчас голоса…
— Оля пропала, — коротко сказала Надежда. — Вчера вечером ушла и не вернулась.
Баба Катя ахнула, поставила сумку.
— Ой, мать честная! Да я её вчера видела! Часов в семь, она вниз спускалась. Поздоровались, сказала — в аптеку бежит.
— И всё? Больше ничего?
— Да нет… Только… — баба Катя нахмурилась. — Только вид у неё был странный. Не радостный, не грустный, а будто… будто что-то решила. Ну, как бывает, когда человек твёрдо намерен.
Иван переглянулся с Надеждой. Что могла решить Ольга? Она всегда всё обдумывала десять раз.
— Может, на работе что? — предположила баба Катя. — Слышала, в больнице сокращения будут.
— Нет, — покачала головой Надежда. — Оля там двадцать лет, её бы не тронули. Да и говорила недавно — новую медсестру взяли, Наташу, так она её обучает.
Иван вспомнил, как сестра рассказывала о своей подопечной — девчонке, которая всё торопилась: и карьеру сделать, и замуж выйти.
— Говорю ей — не спеши, жизнь длинная, — вздыхала тогда Ольга.
Теперь эти слова звучали горько.
Баба Катя ушла, пообещав расспросить соседей. Иван с Надеждой остались одни.
— Давай к ней в квартиру сходим, — предложил он. — Может, записки какие, номера…
— Да я всё перерыла! — махнула рукой Надежда. — Всё на месте — аккуратно, чисто.
Но Иван настоял. Квартира Ольги была в соседнем доме. Надежда открыла дверь своим ключом — они давно обменялись запасными.
Внутри было тихо и уютно. В прихожей — аккуратные туфли, в комнате на подоконнике — герань, за которой Ольга ухаживала, как за ребёнком.
— Вот, — Надежда показала на стол. — Паспорт, сберкнижка, даже кошелёк. Денег немного, но всё на месте.
Иван открыл тумбочку, достал записную книжку. Обычные телефоны обычной женщины.
— А это что? — Он поднял листок, торчавший из-под книги.
Надежда развернула его. Реклама турагент
