— Ты ж у нас не красавица!
— Оля, ты где?! Какого чёрта я должен три часа в трубку орать?! Если к понедельнику материал не будет — вылетишь с треском!
— Иди ты! — выдохнула Ольга в пустоту.
Резкий тормоз, скрип колёс по обледеневшей трассе, занос. Девушка сидела, вцепившись в руль, чувствуя, как одиночество сжимает горло. Жизнь будто замерла, словно проклятый январский мороз.
Почему у других всё иначе? Подруги давно замужем за обеспеченными, бизнес открыли или карьеру взлетели. А ей — двадцать пять на носу, а она словно белка в колесе: крутится, а прогресса ноль. Каждый шаг — будто судьба под ноги грабли подкидывает.
Казалось, нашла выход: устроилась в журнал, горела работой. Статьи гоняла, ночами корпела, надеялась — вот-тот самый шанс, когда «под лежачий камень вода потечёт». Ан нет. Всё рухнуло, когда главредом поставили того, кого она в лицо «высококультурным» словом не рискнула бы назвать.
Телефон в машине опять вздрагивал. Звонил этот самовлюблённый петух — новый шеф. До него журнал цвёл: Ольга была первым кандидатом на повышение. А теперь — сидит в кресле этот чванливый индюк, раздуваясь от важности.
Она мечтала о журналистике с детства: репортажи с мест событий, правда, которая меняет мир. А вместо этого — грязь, снег на обочине, промокшие джинсы и звонки от человека, чей голос режет, как стекло.
— Морозова, ты вообще головой думаешь?! Статья готова, а ты мне нервы треплешь! — рявкнул баритон Степана Игнатьевича, едва она подняла трубку.
Соколов, новый главред, с первых дней устроил в коллективе балаган. Журналистки вились вокруг, как мотыльки вокруг фонаря, но он лишь холодно ухмылялся.
— Вы дали мне слово сказать? Орёте, как… — она едва удержалась от сравнения с деревенским быком.
— Завтра к десяти в офисе. Материал по «Гранд-Строй» проверь. И больше не исчезай. Такие кадры терять не хочу.
Голос вдруг стал шелковистым. Ольга едва не рассмеялась: оказывается, достаточно было глянуть на стол, где документы лежали с утра.
«Не красавица ты наша, Оля. Красотки за счёт мужей живут, а тебе — всё самой тащить», — эхом звучали материнские слова. Может, и правда? Посмотришь на успешных редакторов — сплошь модельной внешности. Улыбнутся, блеснут ресницами — и договорённости как не бывало.
Ольга шмыгнула носом, вытирая ладонью слёзы. Аренда крохотной квартиры, долги, муж, который вечно «завтра». Как она не разглядела его инфантильность раньше?
Страшно уйти, но оставаться — сил нет. Любимая работа превратилась в каторгу.
Дома, под ледяной водой душа, она пыталась смыть усталость. Вода жгла, оставляя красные полосы, зато возвращала к реальности.
— Я дома! — раздалось из прихожей.
Ольга чмокнула супруга в щёку. Куда делась та страсть, что когда-то их объединяла?
— Чего раскраснелась? Опять ревела из-за ерунды? — Артём швырнул ботинки в угол.
Она промолчала. Её проблемы для всех — пустой звук.
— Анализы пришли. Всё в порядке, — буркнула Ольга.
— Какие анализы? — он уставился пустым взглядом.
А ведь ребёнок мог бы стать спасением: декрет, передышка, время понять себя. Но Артём, как всегда, отмахнулся:
— Оль, сейчас не время.
В тот миг она ясно поняла: он никогда не изменится. Ему нужна удобная жена, а не семья.
Собрав вещи молча, она вышла, хлопнув дверью. Артём таращился, словно рыба на льду.
…Развод прошёл быстро. Уволилась, хотя сердце рвалось на части. Страх парализовал, но любопытство — что там, за поворотом? — оказалось сильнее.
Через два месяца её пригласили в крупное издательство — сразу на позицию завла. Артём же, оставшись без копейки, сбежал к маменьке в провинцию.
Три года спустя Ольга, заместитель главреда, смотрела из окна офиса на заснеженную Москву. Новый мужчина рядом — надёжный, с планами на будущее. Всё, о чём мечтала, сбылось.
Иногда, чтобы расцвести, надо сжечь мосты. И она не жалела. Ни капли.
