Во время рождения своего бывшего возлюбленного врач побледнел в тот же миг, как только появился на свет малыш.

В тот момент, когда врач увидел новорожденного ребенка своей бывшей возлюбленной, его лицо побелело.
Родильное отделение того утра было переполнено. В коридорах звучали торопливые голоса, быстрые шаги и непрерывные сигналы медицинских приборов.
В огромной больнице в сердце Мехико тишина была редкой роскошью, почти недостижимой.
Доктор Алехандро только закончил сложное кесарево сечение. Он вытер пот со лба и механически снял перчатки, когда экстренный вызов прервал его короткую передышку.
Женщина в активных родах, почти полностью раскрытая, срочно нуждалась в дежурном враче.
Он быстро сменил халат и вошел в родильный зал. Но как только его взгляд упал на лицо пациентки, время остановилось.
Это была Валерия. Женщина, которая была с ним семь лет его жизни, его любовь, его опора а потом внезапно исчезла без объяснений, без слов, оставив лишь молчание и глубокие раны.
Теперь она лежала на кровати, лицо покрыто потом, дыхание прерывистое и болезненное. Ее живот напрягался в схватках, сдаваясь силе родов.
Она сжимала телефон обеими руками, словно якорь спасения, а в ее глазах читалось узнавание, смешанное со страхом и недоверием.
Ты главный врач? прошептала она хриплым голосом.
Алехандро не проронил ни слова. Лишь кивнул и поправил кровать для родов.
Роды оказались сложными. Сердцебиение ребенка ослабевало, давление Валерии падало тревожно. Вся команда была напряжена, но работала слаженно.
Алехандро оставался холодным профессионалом, излучая спокойствие человека, привыкшего к бурям.
Через сорок изматывающих минут зал огласил первый крик новорожденного. Облегчение прокатилось по всем присутствующим.
Алехандро осторожно взял ребенка на руки. Но как только он увидел его глаза, его сердце дрогнуло. Такие же темные и глубокие, как у него. И те же едва заметные ямочки на щеках как у него в детстве.
Шум вокруг затих, все растворилось в тумане. Затем он увидел метку маленькую родинку в форме капли на плече ребенка.
Редкий знак, семейная черта, переданная от его деда, от отца, а теперь ему. И теперь живое доказательство пульсировало в его руках.
Акушерка протянула руки, чтобы забрать младенца. Алехандро на мгновение замер, затем, с почти болезненной тяжестью, передал его. Его взгляд следил за тем, как женщина нежно касается щечки малыша и уносит его, чтобы очистить и завернуть.
Алехандро подошел к кровати. Валерия отвернулась, измученная, словно бегущая от его глаз. Почему почему ты мне ничего не сказала? прошептал он хрипло.
Ее губы задрожали, затем по щекам потекли слезы.
Я хотела но все вокруг рушилось. Родители давили, ты был поглощен работой я боялась, что ты возненавидишь меня, что оставишь.
Тишина между ними стала густой, давящей. Алехандро снова взял ребенка, уже завернутого, на руки. Его пальцы дрожали, но в груди проснулась неожиданная сила. Инстинкт отца.
Валерия что бы ни было в прошлом, одно ясно: я никогда тебя не оставлю. Ни тебя, ни нашего сына, твердо сказал он.
Она подняла взгляд. Глаза, красные от слез, вдруг вспыхнули хрупкой надеждой искрой в темноте.
А за дверью, в коридоре, звонкий плач новорожденного звучал громко. Он возвещал не просто начало новой жизни. Это был голос возрождения двух душ, когда-то потерянных, но теперь, через этого ребенка, снова нашедших друг друга.