Возвращение было поздним: Катя уже всё решила
Дмитрий с мрачным видом накручивал на вилку макароны. Катя, глядя на него, пыталась скрыть тревогу, но не выдержала:
— Не понравилось, Дима?
Он лишь хмуро поморщился и молча продолжил есть.
— Я же готовила всё по рецепту…
— Нормально, — пробурчал он, избегая её взгляда.
— Тогда в чём дело? Что-то случилось?
Дмитрий резко отшвырнул вилку, громко вздохнул и зашагал по кухне.
— Всё достало! — вырвалось у него. — Жизнь — как болото! Работа — дом — ты в халате — каша — ребёнок. Это не жизнь, а каторга!
Катя застыла. Его слова били больнее пощёчин. Он продолжил:
— Ты на себя посмотри! Была красавицей, а теперь… — запнулся, подбирая слова. — Домохозяйка, да ещё и вечно уставшая. У Максима жена — просто огонь: и с ребёнком справляется, и на фитнес ходит, и подработки находит, и выглядит отлично!
— У них мама помогает, а ты в выходные только и делаешь, что отсыпаешься. Мне просто некогда, — тихо возразила Катя.
— Вечно у тебя отговорки! А по сути — ты просто на шее сидишь и деградируешь. Мне нужна передышка! Пространство! Я уезжаю. Один. Не знаю, на сколько. Может, навсегда.
— А как же Ваня?
— Буду платить, как положено. И навещать. Ты не останешься без помощи.
Дмитрий встал. Катя, будто очнувшись, бросилась к нему:
— А моя передышка? Я разве не человек? Почему только ты можешь сбежать от забот?!
Он подошёл вплотную, голос стал резким:
— Ты — мать! Точка. Сиди с ребёнком.
С этими словами он вышел, оставив за собой гнетущую тишину. Катя осталась одна на кухне, слёзы катились сами. В голове пульсировала мысль: как жить дальше? Да, Дмитрий был холоден, но он был рядом. И поддержка, и стабильность — всё рухнуло.
Он ушёл, даже не попрощавшись с сыном. Было ясно — направился в свою холостяцкую квартиру.
Первая ночь прошла без сна, но утром, измученная, Катя твёрдо решила: не будет унижаться и умолять его вернуться. Справится сама.
И справилась. Неожиданно стало легче. Не надо было убирать за мужчиной, потакать его капризам, гладить горы рубашек. Деньги Дмитрий присылал — приходилось экономить, но хватало.
Боль была только душевная. Особенно когда в соцсетях она увидела, как Дмитрий веселится с незнакомкой, широко улыбаясь в камеру. Подруга утешала: «Такой тебе не нужен». Потом приехала мать — специально взяла отпуск. Молча помогала, не осуждая, но иногда сжимала кулаки при воспоминаниях о зяте.
С её приездом Катя ожила. Сходила в салон, обновила гардероб. Даже улыбаться стала. Подарки от мамы напоминали: она достойна счастья.
Дмитрий, как и обещал, Ваню не навещал. Лишь на фото было видно, как хорошо ему без семьи. Катя ждала, надеялась, что он одумается, но с каждым днём понимала: это не мужчина, а трус, сбежавший от ответственности.
Через три месяца в дверь постучали. Дмитрий. С вещами. Стоял, будто победитель.
— Привет, родная! Вернулся. Что у нас на ужин?
Но Катя перегородила дверь:
— Ты здесь больше не живёшь.
— То есть? Я — твой муж!
— Уже нет. Подала на развод. Жди повестку. Сына не навещал, как обещал. Вещи собраны — можешь забирать.
Дмитрий взорвался:
— Я имею право видеть Ваню!
— Конечно. Через суд установим график. Я расскажу, как ты три месяца даже не вспоминал о нём. И покажу твои фото с вечеринок.
Он всё же увидел Ваню. Тот смотрел на отца без радости, лишь с недоверием.
Дмитрий надеялся, что жена просто хочет его проучить. Но Катя была непреклонна. Поддержка матери, любовь к сыну, осознание собственной ценности — всё это сделало её сильнее.
Теперь у неё с Ваней — новая жизнь. А Дмитрий остался с грязной посудой, которую никто не моет, и рубашками, которые некому гладить. Вот и «отдохнул»…
Жизнь преподала урок: настоящая сила — не в бегстве от трудностей, а в умении их преодолевать.
