Ветер с крыш сдувал последние жалкие листья, а Марина стояла у окна и смотрела, как Сергей шагает по двору, не оглядываясь. Он снова ночевал в зале, как чужестранец в собственном доме.
— Сережа, — она встала у двери, когда он потянулся к чайнику. — Может, объяснишь, что происходит?
Он хмуро наливал кипяток, избегая её взгляда.
— Ты говоришь, будто я виновата в том, что у нас двойня? — голос её дрогнул.
— Ты вообще слышишь себя? — он швырнул ложку в раковину. — В квартире вечно бардак, эти крики, этот запах гречневой каши…
— Это твои сыновья, Сережа!
— Нормальные семьи заводят одного ребёнка! — он заходил по кухне, как зверь в клетке. — Но нет, ты же должна была родить сразу двоих! Мать предупреждала…
— Какая мать? Твоя, которая до сих пор тебе бутылочки с компотом в сумку кладёт?
Молчание. Потом Марина сказала ровно:
— Давай разведёмся.
— Отлично. Только без алиментов — сам буду давать.
Он вышел, хлопнув дверью.
***
Через неделю она переехала в комнату в коммуналке — бабушкино наследство. Соседи встретили её без восторга: угрюмый мужик за стенкой (отверг даже кусок торта) и Зоя Николаевна, взрывающаяся требованиями тишины.
— Ваши дети — как стадо баранов! — шипела она, когда мальчишки бегали по коридору.
Марина устроилась в садик нянечкой — зарплата копеечная, но хоть рядом с сыновьями. Сергей первые месяцы присылал деньги, потом — тишина.
— Милочка, — Зоя Николаевна явилось в халате с драконами, — когда вы заплатите за свет? Или вы решила, что мы все будем сидеть в темноте?
— Поеду к бывшему мужу, — Марина сжала вилки в кулаке.
— Вы их макаронами кормите! Плохая мать!
— А вы — старая тьфу!
Крик. В дверях возник сосед — Игнат. Молча швырнул на стол деньги:
— Заткнись.
Но на следующий день Марина обнаружила участкового. Зоя Николаевна написала донос: «Дети голодные, мать — психа».
— Мы из опеки, — женщины в казённых пальто шарили по шкафам. — Собирайте детей.
— Нет! — Марина вцепилась в Степку и Тёму, но их вырвали. Их вопли резали воздух, пока чёрная «Волга» увозила их.
Она нашла бабушкин топор.
Зоя Николаевна визжала под кроватью, когда Игнат вырвал топор.
— Ты что, дура? — он засунул ей в рот снотворное.
Потом пришёл к Зое Николаевне:
— Забери заявление. Или я за Валей не услежу.
***
Месяц справок, анализов, комиссий.
— Жесткова! Забирайте своих!
Мальчишки вцепились в неё. Игнат отвернулся, будто соринку из глаза вытирал.
***
Жизнь медленно заламывалась в новую колею. Зоя Николаевна теперь тише воды. Игнат устроил Марину на завод — денег хватало.
Однажды она уронила его куртку. Телефон упал, экран вспыхнул — её фото.
— Игнат, — она села на край дивана. — Я не умею в красивые слова. Выходи за меня.
Он долго смотрел, потом взял её лицо в руки:
— Всё для вас сделаю.
И за окном, кажется, даже ветер стих.
