Я всегда полагала, что первая сильная иллюзия со временем стирается. Что ежедневная суета, спешка и рутина смывают её навсегда. Но это не так. Существуют чувства, которые сердце бережёт даже спустя десятки лет.
Мне было семнадцать, когда я встретила Мигеля. Он жил в соседнем квартале, был высоким и худощавым, постоянно тащил в руке тетрадку или книгу. Его тёплые глаза заставляли меня чувствовать, будто я единственная, кто имеет значение. Мы могли молчать часами, и для меня такое молчание ценно больше любой речи.
Мы гуляли по вечерам у реки в бесконечных летних днях моего юношества. Разговаривали о мечтах: он хотел стать инженером и построить белый дом с двориком, усыпанным лимонными деревьями. Я шутила, что мечтаю открыть пекарню, чтобы люди приходили за свежим хлебом. Казалось, жизнь так проста захотел, и ждёшь, когда сбудется.
Но родители имели свои планы. Моя мать отвергала его: «Он беден, у него нет будущего, ты погибнёшь». Я была слишком молода и зависима. Вскоре его семья переехала в другой город изза работы. Мы попрощались на железнодорожном вокзале Севильи, обнявшись и расплакавшись. Он прошептал: «Я буду писать, жди меня». Я кивнула, не подозревая, что это прощание окончательное.
Сначала письма приходили. Он рассказывал, как поступил в университет, как живёт в крошечной комнате и как мечтает, чтобы я была рядом. Я отвечала, держась за сердце. Но мои письма не доходили до него мать прятала их или разрушала на моих глазах. «Это детская фантазия, забудь её. Думай о своём будущем». Я плакала от злости, но не могла противостоять. Так молчание постепенно разъедало нас.
Годы шли. Я вышла замуж за «подходящего» мужчину, родила детей, работала. Вела обычную жизнь, полную мелких радостей и больших горестей. Иногда, посреди ночи, мне снится его молодое лицо, его звонкий смех. Я просыпаюсь с пустотой в груди, но говорю себе: «Это уже в прошлом».
Много лет спустя, после смерти матери, я разбирала её старый шкаф и нашла коробку. Внутри лежали десятки пожелтевших конвертов, написанных его рукой. Это был Мигель. Я дрожала, открывая каждое письмо.
«Любимая, я знаю, что мама против, но я не сдамся. Стараюсь сделать всё для нас. Жди меня».
«Сегодня нашёл работу, уже снял небольшую комнату. Представляю, как мы вдвоём начинаем новую жизнь».
«Ты не отвечаешь, но я всё верю. Если мы не встретимся снова, запомни: я любил только тебя».
Я плакала, словно ребёнок, в окружении писем, которых я никогда не получила. Ощущала, будто у меня отняли целую жизнь.
Я решила найти его. Спрашивала о нём в Гранаде, где он проживал многие годы. Его бывшие соседи раскрыли правду: Мигель недавно умер, так и не женился и не создал семью. Говорили, что он часто сидел на площади с книгой в руках и повторял: «Однажды я встретил любовь всей своей жизни. Этого мне достаточно навсегда».
Эти слова пронзили меня, как нож. Он любил меня до последнего. А я я живу, но никогда не перестаю помнить его.
Иногда я возвращаюсь к тем прогулкам вдоль реки, где провела юность. Закрыв глаза, слышу его голос в памяти. Снова становлюсь той семнадцатилетней девушкой, которой не хватало смелости бороться за свои чувства. И понимаю: истинная любовь не умирает. Она скрыта, как рана, которая никогда не заживает.
И я задаюсь вопросом а у вас тоже было чувство, отнятое жизнью, которое вы не смогли забыть?
Всегда думал, что первая великая иллюзия стирается с годами. Что жизнь, со своей рутиной и суетой, в конечном итоге всё забывает.