Воспоминая те дни, я всё ещё слышу, как в старой московской квартире, где мы жили в новостройке с огромным общим балконом, звучали споры о «домработнице». Не жена Не подруга А то, кого называют кухаркой, хотя на деле она была просто помощницей. Мы с Сергеем, моим супругом, часто слышали, как друзья упоминали «Таню», будто бы её муж это отдельный персонаж.
Таня, её лицо стало бледным, а голос зашипел от удивления. Мужчины, словно министерства на заседании, переглядывались, кто же нарушил их беседу. Сергей, бросив стул, бросился к ней, будто хотел укрыть её от любопытных глаз. Своими высокопарными репликами он шутил о том, что «домработница» и «кухарка» это лишь ярлыки, которыми пытаются приукрасить её роль.
Ты, в этих поношенных джинсах, не представляешься женой, сказал он, будто бы обращался к себе. У нас же здесь важные мужики, а ты обычный работник, а не госпожа.
Таня пыталась оправдать свой внешний вид: «Это для работы, а не для бала», говорила она, глядя на надорванные швы. «Для рабочей лошади это нормально, а для жены предпринимателя вовсе не так», возражали мужчины, подмигивая друг другу, как будто обсуждая очередную ставку в «домино».
Сергей, вернувшись из бильярдной на Сретенском бульваре, хвастался победой над пятикратными соперниками, потом говорил о том, что инвесторы из московского делового круга готовы профинансировать его автосалон. «Все инвесторы только в домино играют», подхватил он, глядя на Таню, которой, казалось, предстояло стать лишь «финансовой обслужкой» семьи.
Таня, приверженец строгого классического стиля, часто носила костюмы на важные встречи, а в будни поношенные джинсы. Когда Сергей спросил, отнёс ли она их в химчистку, она ответила, что пока занята «привлечением инвесторов», а не «домашними делами». Она упрекала его, что он тратит время на роллы и пиццу, в то время как она держит быт под контролем.
«Снизь шум, дорогая», говорил он, закрывая ей рот, боясь, что инвесторы услышат их разговор и упустят выгоду. Таня завидовала своим коллегам, которые приходили на работу, получали зарплату и не таскали отчёты домой. В её компании грозили сокращения, но мужчиныдомохозяева, получающие скромные зарплаты, не боялись потерять работу.
Сергей, недовольно щёлкнув зубами, упрёк Таню в непрофессионализме, а затем пошёл смеяться с новыми «друзьями» над тем, что она забыла забрать костюмы. Таня молчала, боясь, что любое вмешательство лишь приведёт к разговору о разводе.
Квартира их, с просторным тамбуром, где раньше стояли кресла для гостей, стала ареной для новых споров. Как будто из ниоткуда раздался голос: «У меня тоже была жена». Высокий мужчина, который, казалось, был инвестором, усмехнулся над их ситуацией и сказал, что в его семье жена занималась домашним делом, а он зарабатывал. Он добавил, что если бы его любимая назвала его «прислугой», то он бы стал её бывшим в сердце.
Таня, слушая его, вспомнила, как они обсуждали ребёнка. Она мечтала о материнстве, а Сергей, будто бы отводя взгляд, говорил, что у него нет времени на семью, а инвестиции важнее. Когда она попросила его отнести костюмы в химчистку, он ответил: «Нет, я сейчас занятый инвесторы, бильярд, встречи». Оказалось, что их финансовая «поддержка» лишь отголосок прошлой игры в бильярд.
Сергей, глядя на её тревожный вид, говорил, что если его инвесторы услышат её крики, то они потеряют прибыль. Он шутил, что эти инвесторы завтра проснутся и забывают, как её зовут. Таня завидовала тем, кто мог просто зарабатывать, а не таскать отчёты до ночи.
Сокращения в её фирме, где она планировала работать полставки после декрета, лишь усилили её страх. Анна, начальница, объявила банкротство компании, и Таня упала в апатию, не желая ни есть, ни видеть людей. Она надеялась, что её муж вдруг возьмёт на себя роль кормильца, но Сергей лишь скептически говорил, что его навыки устарели, а образование «хромает». Он отказывался брать на себя ответственность за ребёнка, считая, что это будет «смешные деньги», не покрывающие её прежний доход.
Таня, переживая десятую неделю беременности, слышала лишь «на коромысле», «не надо рожать», «мама в ужасе от твоей беспечности». Её муж говорил, что если она возьмёт декрет, то останется без средств к существованию, а родители ждут, когда они помогут построить забор.
В конце концов, она пошла искать работу, но даже на собеседованиях её спрашивали о состоянии. Высокий мужчина, будто бы представитель инвесторов, предложил ей «непыльную должность», обещая помочь. Он сказал, что тоже мечтал о ребёнке, но его жена не доносила его; теперь он хотел поддержать её.
Таня родила троих детей две дочери и сына. Иван, друг Сергея, никогда не различал их, а Сергей, в своей гордости, постоянно напоминал, что их семейный быт лишь «домашняя работа», а не «инвестирование». Так завершилась эта глава, оставив в памяти запах старого балкона, шёпот бильярдных разговоров и тихий смех, который когдато звучал в их московском доме.
