Я сидел в гостиной, когда к нам в ход вошёл Серёжа, бросив стул и бросив взгляд на Таню, которая стояла в пороге. Он спешил увести её из поля зрения остальных приятелей. Их лица, словно министерства, дрожали от любопытства: «Что же случилось с этой домработницей?».
Домработница? прошептала Таня, когда двери зашорились, Кухарка?
Не думай, что в этих изъеденных джинсах тебя можно представить женой, сказал я, будто напоминая ей о правде, у нас здесь сидят серьёзные мужики.
Обычные джинсы, возразила она. Швы торчали, но глаза их не заметили.
Для рабочей лошади они подойдут, а жена директора не должна выглядеть, как попрошайка!
Таня удивилась, когда я ей рассказал, что сегодня был в бильярдном клубе на Тверской, обыграл пятерых игроков, и они захотели пригласить меня на стакан крепкого, а потом спросили про моё дело. Они сказали, что могут профинансировать мой автосалон.
Все эти инвесторы только в домино сидят, пошутил я.
Таня услышала, как её воспринимают не как кухарку, а как финансовую поддержку семьи, и решила, что ей придётся «прятаться под плинтусом», пока деньги текут.
Если не верить мужу, то зачем потом ругаться, что он сам в себя не верит? разозлилась она, Как строить карьеру, если жена тебя ничему не ставит?
Мы договаривались, что Серёжа отнесёт её костюмы в химчистку. Таня предпочитала классический стиль: в костюмах ходила на встречи, а в будние дни в поношенных джинсах.
Ты отнёс костюмы? спросила она.
Нет! Я только инвесторов к себе привлекал ответил я, глядя в сторону бильярдного кабинета.
Где? В бильярде?
Что, уже нельзя отдохнуть? поддразнил я.
Разговор превратился в спор о том, кто за что отвечает: я бизнес, она быт. Я напомнил, что оплачивал клининг, а она заказывала пиццу.
Уменьши громкость, дорогая, схватил я её за руку, иначе мои инвесторы услышат и не увидят прибыль.
А они уже завтра проснутся и забудут, как меня зовут, отозвалась она.
Таня завидовала коллегам, которые работают, а не сидят дома, но и они не засиживаются допоздна и не таскают отчёты домой. Сейчас в её фирме шли сокращения, но у многих мужей зарплата была чуть выше женской, так что потерять работу было не страшно.
Таня же трудилась больше, чем обычно, но это не облегчало её жизнь. Серёжа, недовольно щёлкнув зубами, заметил, что она не умеет вести переговоры, и пошёл смеяться с новыми знакомыми над «нерадивой кухаркой», которая забыла забрать костюмы из химчистки.
Таня молчала. Если бы она вмешалась, Серёжа сразу бы заговорил о разводе. И они только о ребёнке начали думать
Наша квартира в новостройке имела общий балкон, куда мы часто выходили.
У меня тоже была жена, раздался чужой голос.
Таня завизжала, но остальные лишь смеялись. Высокий «инвестор», который не улыбался, подошёл к ней.
Вы слышите голоса? Вы думаете, у нас оживлённый спор? спросила Таня, озлобившись.
У меня тоже была жена. Она была домохозяйкой, у нас не было детей, я часто заказывал ей клининг. Но она встречала меня с радостью.
Я не домохозяйка, возразила она.
Я говорю о том, кого вы назвали мужем. В нашей семье я зарабатывал, а жена занималась домом и хобби, и я её никогда не ругал. Я был на седьмом небе от счастья, потому что мог обеспечить её, но если бы она назвала меня прислугой, я бы сразу же стал её бывшим.
Что же тогда разлучило вас? спросил Иван, высокий мужчина, который как будто бы одним движением руки успокоил шумную компанию и разогнал всех.
Таня, узнав, что Иван был просто перекупщиком из бильярдного клуба, не обратила внимания на его разводные речи.
Рак. Он нас развёл, пробормотала она.
Прошу прощения сказал Иван.
Всё в порядке, Татьяна, никогда не позволяйте никому унижать вас, даже мужу. Где нет уважения, нет и любви, добавил он.
Он открыл, что не беден, но в последнее время «домой» стало пусто, и он просто прогуливается, пока не встретил меня.
Вы, кстати, не представились. спросила я.
Иван, ответил он, и ухожу.
Утром, когда я звонил новым инвесторам, они уже не помнили, как меня зовут.
Серёжа продолжал строить мечты о бизнесе, но делал лишь видимость.
Как быть с моим декретом? спросила я.
Что? ответил он.
Если я уйду в декрет, на что будем жить?
Ты же всего лишь на месяц до родов и три месяца после. Няня справится.
Ты обещал поддержать семью, а не просто «хорошо» сказать.
У меня нет времени, буркнул он. Я не могу взять на себя ответственность.
Тогда ты устроишься на работу? спросила я.
Посмотрим, ответил он.
Ты всё портил с утра, не нагружай меня ребёнком, сказал я, но он лишь кивнул.
Я была беременна, планировала найти няню и работать полставки, но вдруг узнала, что фирма объявила банкротство.
Фирма банкротится! крикнула Анна, моя начальница.
Как так? спросила я.
Через месяц всех уволят, ответила она.
Я впала в апатию, но надежда, что Серёжа станет «мужем дома», чуть оживила меня.
Если я пойду работать, доход будет маленьким, сказал он. У меня большой перерыв в стаже, навыки утрачены, образование уже не актуально.
Сколько сейчас недель? спросила я.
Десять.
Значит успеем.
На коромысле! Не стоит рожать сейчас, отрезал он. Мама в ужасе от твоей беспечности, а родители ждут, когда мы поможем им с забором.
Но ты же говорил, что пора стать родителями.
Это потому, что ты мне голову заморочила!
Я пошла на работу за вещами, а начальница снова напомнила о банкротстве.
Ты не справишься, сказала она.
Тогда мне срочно нужен доход, иначе не будет декретных.
Без мужа, который не зарабатывает, жить будет тяжко, подытожил я.
Таня, ставшая безработной и брошенной, всё же нашла работу.
Я обеспечу вас, если захотите, сказал Иван, подходя к ней в подъезде.
Ты не сказал, что я беременна? спросила она.
Сказал, признался он, но как это отразится на твоих навыках? Я знаю, что ты трудолюбива, и могу порекомендовать тебя в офисе моего друга.
Спасибо, ответила я.
Татьяна родила дочь, потом сына и ещё одного сына. Для Ивана они были одинаково любимы, а Серёжа, хотя и не был богат, продолжал напоминать, что всё будет хорошо.
