Стою на кухне, окидываю взглядом этот разгром и не верю собственным глазам. Вчера был мой день рождения, и я позвала родителей моего новоиспечённого мужа.
Мы с Димой расписались всего два месяца назад — тихо, без лишнего шума, только мы вдвоём в ЗАГСе. Даже родителей не позвали. Живём теперь в моей квартире, которую снимала ещё до свадьбы. Но вчерашний вечер… это было нечто.
Честно говоря, я немного нервничала перед приходом свёкра. Они люди простые, но с норовом. Свекровь, Валентина Семёновна, любит всё держать под контролем, а свёкор, Николай Фёдорович, — человек скупой на слова, но если уж скажет, то в точку. Я старалась: накрыла стол, купила продукты, даже испекла пирог, хоть моя выпечка обычно выходит так себе. Дима успокаивал, говорил, что его родители неприхотливы, но хотелось произвести впечатление. Всё-таки первый визит!
Гости пришли вовремя, с гостинцами. Валентина Семёновна принесла огромный букет гладиолусов и коробку в золотистой обёртке. Николай Фёдорович вручил бутылку домашней настойки — мол, сам гнал. Сели за стол, сначала всё шло хорошо. Приготовила салаты, запечёную утку, картошку с лисичками. Дима хвалил, свёкры одобрительно кивали, даже комплименты делали. Но потом началось самое интересное.
Валентина Семёновна, как оказалось, мастер задавать неудобные вопросы. Вдруг спросила, когда ждать внуков. Я чуть не поперхнулась чаем. Дима попытался сменить тему, но свекровь настаивала: «В наше время, Катенька, мы с Николаем сразу после свадьбы детей заводили. А вы чего тяните?» Я улыбалась и кивала, хотя в голове крутилось: «Да мы только расписались, дайте освоиться!» Дима тоже растерялся, но он всегда так — с матерью спорить не привык.
Потом свекровь переключилась на кухню. Поднялась, начала осматривать шкафы, будто ревизор. «Катя, а чего у тебя посуды маловато? Надо бы побольше, если гостей звать. И занавески эти тёмные — повесь что-нибудь посветлее». Я сдерживалась, но чувствовала, как щёки горят. Дима прошептал: «Не обращай внимания, у неё всегда так». Но ведь это моя кухня! Я её обустраивала, а теперь мне говорят, что занавески не те.
Николай Фёдорович, к счастью, разрядил обстановку. Рассказал про дачу, про то, как у них в этом году яблок столько уродилось, что даже соседей завалили. Я слушала, кивала, а сама думала: «Скорей бы уже ушли». Но тут Валентина Семёновна вручила подарок. Развернула коробку, а там… фаянсовый сервиз. Такой, знаете, с розами, прямо как у моей бабушки в деревне. Я, конечно, поблагодарила, но в голове одно: куда это ставить? У нас и так шкафы ломятся, а этот сервиз — на целую свадьбу.
Дима, видя мою растерянность, пошутил: «Мам, ты же знаешь, Катя больше по пиалам с пловом». Но свекровь только строго посмотрела: «Это несерьёзно, Дима. В доме должна быть хорошая посуда». Я еле сдержала смех. В тот момент я поняла, что жизнь с этими людьми будет ещё тем испытанием.
Когда гости наконец ушли, я выдохнула. Дима обнял меня и сказал: «Молодец, всё прошло лучше, чем я думал». Но я до сих пор в лёгком шоке. Стою на кухне, смотрю на этот сервиз, на недоеденную утку, на бутылку настойки, которую так и не допили. И думаю: что же значит — стать частью новой семьи? С одной стороны, я люблю Диму, ради него готова мириться со всем этим. С другой — как научиться не реагировать на такие замечания? Может, со временем привыкну, и мы с Валентиной Семёновной найдём общий язык. А может, просто научусь держать дистанцию.
Сегодня проснулась с мыслью, что надо поговорить с Димой. Может, в следующий раз будем праздновать вдвоём. Или позовём моих родителей — они хотя бы не придираются к занавескам. Но понимаю: свёкры теперь часть моей жизни. И как ни крути, придётся учиться с ними уживаться. Может, в следующий раз я просто поставлю тот сервиз на стол, налью им их настойки и скажу: «Это вам за занавески». Шучу. Или нет?
