«Мужу тридцать, а он всё ещё под маминой юбкой… И это губит наш брак»
Когда мы с Дмитрием расписались, у нас не нашлось ни своего жилья, ни денег на аренду. Его семья — обеспеченные люди из Екатеринбурга — предложили временно поселиться в их четырёхкомнатной квартире. Тогда решение казалось логичным: свекровь Людмила Петровна встречала меня радушно, да и с отцом мужа, Геннадием Ивановичем, мы ладили.
Всё изменилось после рождения сына. Медленно, исподволь. Без скандалов, но неотвратимо. Теперь я уверена: совместное проживание с родителями супруга — не поддержка, а гибель отношений. Особенно когда твой муж — их «Димочка», тридцатилетний «мальчик», не способный даже чай себе заварить без маминых указаний.
Дмитрий — кардиохирург. Трудится сутками, операции, дежурства. Я ценю его труд. Но невыносимо другое — равнодушие к собственному ребёнку. В выходные он прячется с телефоном в кабинете, будто Максимка — чужой. Проще сбежать «по делам», чем помочь искупать малыша или сменить подгузник.
Когда прошу элементарного — купить смеси, присмотреть за сыном полчаса — он оборачивается к матери:
— Ма, помоги, а?
И она, словно солдат по тревоге, уже мчится исполнять:
— Конечно, Димуль, ты ведь на ногах весь день…
Он устаёт. А я — нет? Ночные кормления, прогулки в любую погоду, готовка, стирка пелёнок. А он спит отдельно — «чтобы высыпаться». Когда сквозь сон рычит: «Уйми его наконец!» — сжимаю зубы до боли.
Молчу. Ради сына. Потому что сил спорить уже нет.
Хуже равнодушия — одобрение свекрови. Для неё Дмитрий — эталон мужчины: кормилец, идеальный отец. «Он же сутками спасает жизни! Ты должна создавать ему условия!» А мои усилия — невидимый фон.
Пыталась достучаться:
— Людмила Петровна, вы растите его беспомощным. Если б не бежали по первому зову, он бы научился быть отцом.
— Да ты с ума сошла! — вспыхивает она. — Золотой у тебя муж! Сама не ценишь!
Гляжу на неё и не узнаю прежнюю добродушную женщину. Вижу мать-наседку, превратившую сына в вечного ребёнка.
А ему и не надо меняться. Зачем? Мама решит, жена стерпит.
Уверена: будь мы одни с начала, всё сложилось иначе. Пусть в тесной однушке, без помощи — зато честно. Делили бы заботы, росли вместе. Он понял бы: семья — не только зарплата, но и объятия перед сном, смех ребёнка. Сейчас же он искренне не понимает моих слёз.
Чувствую себя прислугой в их царстве. Они — настоящая семья: мать, сын и внук как живая кукла. А я — тень на обоях.
Хватит. Не могу больше. Устала от его холодных плеч, когда беру Максима. От её едких: «Дай я, ты же не умеешь пеленать». От собственного исчезновения.
Выход один — съехать. Снимать хоть комнату в хрущёвке. Пусть трудно — зато наш дом. Где муж — не «мальчик», а соратник.
Осталось сделать шаг. Сказать: «Выбирай — они или мы». Если предпочтёт маму — значит, никогда не был готов к семье.
А я? Готова бороться. За наше будущее. За право дышать полной грудью — без шепотков на кухне, без фальшивых улыбок. И сделаю это. Уже завтра.
