— Я вам блинчиков напекла, — объявила свекровь… В семь утра, в воскресенье.
Когда я выходила замуж за Дмитрия, подруги ахали: «Тебе повезло! У тебя свекровь — мечта!» И правда, Галина Петровна поначалу казалась тактичной, умной и, главное, сердечной. Не лезла с нравоучениями, не учила жить и даже на свадьбе произнесла тост: «Пусть молодые сами строят своё счастье, без моего вмешательства».
Прошло пять лет. И я не узнаю ту милую женщину. Теперь каждое воскресенье она стучит в нашу дверь в семь утра, с противнем горячих блинов, банкой малинового варенья и голосом, будто с утренней зарядки: «Родные, подъём! Я вам завтрак приготовила!»
А началось всё так невинно. После свадьбы мы с Димой временно поселились у его мамы в Ярославле, в её двушке. Я старалась не перечить, помогала по дому. Сначала всё шло тихо — без скандалов, без претензий. Свекровь лишь иногда ворчала, что я неправильно вытираю пыль или слишком горячей водой стираю простыни. Но это же пустяки, да?
Через два года мы скопили на первый взнос и купили квартиру в новостройке на другом берегу Волги. Я обрадовалась — своё пространство! Свекровь приезжала только по выходным, предупреждала заранее. Мы даже ждали её визитов — привозила пирожки, помогала с мелочами, присматривала за нашей кошкой Маркизой, когда мы уезжали.
Но долго это не продлилось. Однажды Галина Петровна обмолвилась: «Хочу переехать поближе. Вдруг внуки будут — надо помогать!» Мы с Димой переглянулись, но промолчали. Она настояла, чтобы мы помогли ей продать старую квартиру и купить новую — в соседнем доме. Я утешала себя: ничего, будем держать границы.
Только границы быстро стёрлись. Как только она переехала, всё пошло наперекосяк. Свекровь выпросила у Димы запасные ключи — «мало ли что» — и стала заходить без предупреждения. Возвращаюсь с работы, а на плите уже борщ: «Решила вас порадовать!» Гладила мои платья, стирала мои колготки, перекладывала вещи в шкафу — «просто прибралась». Однажды застала её в нашей спальне, когда она меняла постель. Без спроса. Без стука.
Я пыталась объяснить Диме, что это вторжение. Что мне некомфортно. Что я чувствую себя как гостья в своём же доме. Но он лишь отмахивался: «Она же из добрых побуждений. Ты же видишь, как она старается».
А мне хочется крикнуть: я не просила ни блинов, ни борща, ни глаженых рубашек! Хочу спать до обеда в выходной. Хочу ходить по дому в растянутой футболке, а не кутаться в халат, потому что «мама пришла». Хочу чувствовать себя хозяйкой, а не девочкой, за которой всё ещё ухаживают.
Но если скажу ей прямо — она заплачет. Сочтёт меня неблагодарной, скажет, что отдавала всю себя, а я её гоню.
Как объяснить, что забота — не тотальный контроль? Что помощь — не навязчивость? Что любовь не меряется количеством напечённых блинов?
Не знаю. Но я устала. И с каждым воскресным звонком в дверь в душе растёт безнадёга. Неужели мир в собственном доме — это слишком много?..
