— Бабушка, расскажешь сказку? — попросил шестилетний Ваня, укутываясь в одеяло.
— Короткую, — вздохнула Татьяна Фёдоровна. — Уже поздно, завтра в садик не встанешь.
— Встану! — тут же пообещал внук.
Бабушка приглушила свет, оставив лишь ночник, сняла с полки потрёпанную книгу сказок, поправила очки и опустилась на край кровати.
— Ложись рядом, — потянул её Ваня, отодвигаясь к стене.
— Усну тут… — Но когда мальчик посмотрел на неё такими преданными глазами, она не устояла и прилегла. Ваня тут же прижался к ней, зевнул и закрыл глаза.
Татьяна Фёдоровна начала читать, то и дело поглядывая, не уснул ли внук. Убедившись, что дыхание стало ровным, осторожно поднялась, поправила одеяло и вышла, прикрыв дверь.
На кухне она потрогала чайник — ещё тёплый. Налила чаю, но после первого же глотка поморщилась. Остыло. Вылила, подошла к окну. За стеклом — густая, тревожная темень.
Где же Ольга? Обещала быть к девяти, а уже за полночь. Может, осталась у подруги? Но позвонила бы… Сама набрать? Вдруг за рулём? Не дай Бог, отвлечётся… — Татьяна Фёдоровна перекрестилась на маленькую иконку в углу. — Подожду.
Внезапно раздался резкий звонок. Сердце ёкнуло, она чуть не выронила телефон, хватая его, чтобы не разбудить Ваню. На экране — незнакомый номер.
Мошенники? Слишком поздно для них… Или у Ольги сел телефон? Рука дрогнула, но она ответила.
— Слушаю…
— Майор Соколов. Ольга Игоревна Львова вам кем приходится?
— Дочь. Что случилось? — голос сразу дрогнул.
— Как вас зовут? — сухо продолжил мужчина.
— Татьяна Фёдоровна.
— Татьяна Фёдоровна, постарайтесь успокоиться…
— Да как тут успокоиться?! Вы ночью звоните — значит, что-то случилось! Или вы мне сейчас денег просить будете? Нет у меня ничего! Да и не дала бы! Что молчите?!
— Ольга Игоревна попала в аварию на трассе…
После этих слов всё поплыло. Сердце колотилось так, что боль отдавала в виски. Майор что-то говорил, но слова тонули в гуле крови в ушах. Она судорожно вдохнула, закашлялась, слёзы выступили сами.
— Скажите… — голос был чужим. — Она жива?
— Жива. Но в коме. Состояние тяжёлое.
— В какой больнице? — слова вырывались с трудом.
— В Первой городской, но сейчас ехать смысла нет. Операция идёт. Вы с её сыном? Оставайтесь с ним. Завтра утром приедете, врач всё пояснит. Откуда она вечером на трассе оказалась? — резко сменил тему майор.
— Постойте, откуда вы знаете про сына?
— Телефон её взят. Там контакты. Как она на трассе оказалась? — повторил Соколов… Или Соловьёв? Она не могла вспомнить.
— К… к подруге ехала, на юбилей. Я отговаривала… — голова сама качнулась, будто он видел. — Обещала к девяти вернуться. Ваня ждал… Господи, что я ему скажу утром?!
— Значит, на праздник. Могла выпить?
— Что вы несёте?! Она ответственная, знала, что за сыном надо! — Бабушка резко оборвала себя. А вдруг?.. — Может, передумала, решила ночевать…
— Простите за беспокойство. — Майор отключился.
«Беспокойство, — с горькой усмешкой подумала она. — Словно молотом по голове».
Рванула бы сейчас в больницу, но Ваня спит. Руки дрожали, когда она достала из холодильника пузырёк с валерьянкой. Накапала, сбилась со счёта, махнула рукой и плеснула прямо из флакона.
— Чтоб наверняка.
Выпила залпом, даже не скривилась. Опустилась на табурет, сжав в кулаке пузырёк.
— Господи, спаси и сохрани рабу Твою Ольгу… Не оставь мальчика сиротой… — широко, истово перекрестилась на икону.
Шёпот молитвы сливался с тиканьем часов. Глаза сами закрылись.
— Бабуля, просыпайся! Мама не вернулась?
Ваня тормошил её за плечо. Татьяна Фёдоровна с трудом вынырнула из тяжёлого сна. Воспоминание о звонке ударило, как обухом.
— Нет… Звонила, сказала, что заночует, — соврала она, хотя знала — правду придётся сказать. Рано или поздно.
— Ты врёшь, — вдруг тихо сказал Ваня. — Я слышал, как ты ночью говорила с кем-то. Но это была не мама.
Татьяна Фёдоровна обняла его, прижала к себе, чтобы не видел слёз.
— Ваня… Мама в больнице.
— Она болеет? — мальчик вырвался, глаза расширились от ужаса.
— Да. Ей сделали операцию. Может, ты пока посидишь с тётей Надей, соседкой? А я съезжу, всё узнаю…
— Нет! Я с тобой!
— Ладно… Иди умывайся, я чайник поставлю. — Подтолкнула его к двери, сама встала — и мир поплыл. «Давление…» — промелькнуло в голове.
Пошатываясь, достала тонометр. Стрелка зашкаливала. Где таблетки?.. Перерыла коробку — нет.
Чайник засвистел, будто дразня её.
— Состояние тяжёлое. Но операция прошла успешно, — доктор в белом халате говорил размеренно, глядя то на неё, то на Ваню. — Теперь ждём.
— Мама умрёт? — голос внука дрожал.
— Мы сделаем всё возможное, — врач присел перед ним. — Обещаю.
— Господи… — бабушка машинально сложила пальцы, но не перекрестилась. — Можно к ней? Если услышит нас… Говорят, в коме люди слышат…
Доктор колебался, смотрел на ВаниныДоктор вздохнул, но кивнул, предупредив, чтобы они не плакали и не шумели, а когда они вошли в палату и Ваня вложил свою маленькую руку в мамину, Ольга слабо сжала его пальцы.