Мне всегда хотелось верить, что люди могут измениться. Что если чувства были искренними, они сумеют пробиться сквозь обиды и время. Поэтому, когда после долгих двух лет молчания раздался звонок, и на экране вспыхнуло имя «Дмитрий», сердце ёкнуло. В груди забилось что-то тёплое и щемящее, будто проснулся старый шрам.
Наше расставание было горьким. Тогда мы наговорили друг другу кучу гадостей, хлопнули дверьми, разошлись по разным углам Москвы. Я даже встречалась потом с парнем из Питера — пыталась начать всё заново. Но Дима… Он оставался где-то в рёбрах, как заноза. И когда он предложил встретиться «просто поговорить», я согласилась. Ну а что? Взрослые же люди.
Мы сели в маленьком кафе возле Чистых прудов. Я пришла заранее, нервно крутила в пальцах салфетку. А когда он вошёл, всё внутри перевернулось. Всё тот же лёгкий беспорядок в волосах, та же привычка щуриться от солнца. Он обнял меня, пахнуло знакомым одеколоном, и на секунду показалось, будто ничего и не было — ни ссор, ни разлуки.
Говорили о пустяках: как работа, какие новости, что изменилось. Он так внимательно слушал, так по-старому улыбался… Я таяла, как снег в апреле. Даже подумала: а вдруг? Вдруг это шанс?
Но потом он откинулся на спинку стула, лицо потемнело.
— Аня, — сказал он тихо, — мне надо тебе кое-что сказать.
Я сразу поняла: дело пахнет керосином.
— Что случилось? — голос дрогнул.
Он потёр переносицу, вздохнул.
— Я тут не просто так. Я… не хочу возобновлять отношения.
Воздух выбило из лёгких.
— Тогда зачем?
Пауза. Потом — как ножом:
— Чтобы отомстить твоей сестре. Светке.
Мир накренился.
— Ты… что?
— Она меня кинула, — сквозь зубы сказал Дима. — Доводила до белого каления, клялась в любви, а потом оказалось, что у неё уже полгода другой. Смеялась надо мной. Ну а теперь… теперь я её кину. Через тебя.
В ушах зазвенело. Светка — моя родная кровь, мой ангел-хранитель. Она бы не…
— Врёшь! — вырвалось у меня.
— Проверь, — холодно бросил он.
Я вскочила, стул грохнулся. В глазах стояли слёзы, но я не дала им скатиться.
— Ты мразь, — прошептала я. — Ты думал, я стану твоей пешкой? Чтобы ты через меня её мучил?
Он молчал.
Я выбежала на улицу. Ветер бил в лицо, фонари расплывались в глазах. И только одна мысль долбила в висках: «Как же я могла быть такой дурой?»
Больше никогда. Никогда не стану чьим-то разменным рублём. Пусть хоть весь мир рухнет — но я выбираю правду. Даже если она режет по живому.
