Я любила мужа, а он был предан только своей матери.
Мы с Ларисой дружили с самого детства, вместе поступили в университет в Нижнем Новгороде. История, что я хочу рассказать, произошла с ней на последнем курсе, и до сих пор внутри остаётся горечь от той несправедливости. Начиналось всё как в доброй сказке — внезапное наследство, шанс начать всё заново, перебраться в столицу. Но кончилось всё предательством — самым горьким, какое только возможно, когда родные оказываются злей чужих.
Её дядя, старший брат отца — Игорь Сергеевич — прожил жизнь в Москве. Начинал с нуля, выстроил дело, разбогател, но в личном плане не сложилось. Ни жены, ни детей, и всю нерастраченную нежность он отдавал племяннице. Лариса была для него как лучик в пасмурный день. Он осыпал её подарками, звонил каждые выходные, расспрашивал об учёбе. А потом его не стало. Тихо, одиноко. Долго болел, но никому не жаловался. Лариса узнала о его смерти лишь после похорон — её вызвал нотариус.
Оказалось, дядя оставил ей в наследство квартиру в центре Москвы — светлую, с лепниной, недавно отремонтированную. Отец получил часть денег, а жильё досталось ей. Тогда казалось, что весь мир у её ног — столица, новые горизонты, свобода. Но была одна заминка: у Ларисы был казахстанский паспорт, а значит, вступить в наследство она не могла. У неё был всего год, чтобы что-то придумать.
Отец предложил выход — оформить квартиру на племянницу, дочку своей сестры, Катю. Та давно жила в Москве, вышла замуж за русского, родила дочку и уже получила гражданство. Катя сразу согласилась помочь: мол, оформим, а как только Лариса разберётся с документами — перепишем обратно. Все поверили.
Лариса поступила в московский вуз, поселилась в общаге и принялась собирать бумаги. Всё шло хорошо — учёба, подработки, заявление на ВНЖ. А потом Катя пришла к ней и сказала, что разводится и им с ребёнком негде жить. «Ну совсем недолго», — убеждала она. Лариса не стала спорить, пустила. Тогда она ещё не понимала, что открывает дверь беде.
Через три месяца Лариса пришла к своей квартире. Её вещи лежали в чёрном пакете у двери. Замок поменяли. Она звонила, стучала, звала. Никто не отвечал. Вызвала полицию. Когда приехали стражи порядка, дверь открыла Катя — спокойная, как будто так и надо. Показала документы, а те только развели руками. Всё по закону. Даже соседи в один голос сказали, что здесь живёт только «Катерина Ивановна» с дочкой. Про Ларису — ни полслова.
Лариса стояла в подъезде с чемоданом, а слёзы текли сами собой. Я приехала за ней, усадила в такси и увезла. Она молчала всю дорогу — только смотрела в окно, стиснув зубы. Потом были суды, письма, адвокаты. Ничего не помогло. Квартира, которая должна была стать стартом в новую жизнь, оказалась украденной. И украли её свои же.
Теперь Лариса снимает комнату в пятиэтажке. Работает без выходных, копит на жильё. А Катя, как поговаривают, удачно вышла замуж снова. За того самого риелтора, который помог ей продать московскую квартиру.
Вот так бывает: веришь, надеешься, доверяешь. А тебя — бьют в спину. И не чужие, а родные. Семья…
