**Дневниковая запись**
«Там кто-то есть», тихо прошептала Марина, направляя луч фонарика под мост. Холод пробирал до костей, а осенняя грязь липла к подошвам сапог, делая каждый шаг тяжелее. После двенадцатичасовой смены в медпункте ноги гудели от усталости, но тихий звук сдавленный всхлип в темноте вытеснил всё остальное.
Она осторожно спустилась по скользкому откосу, цепляясь за мокрые камни. Свет выхватил маленькую фигурку, прижавшуюся к бетонной опоре. Босые ноги, тонкая мокрая рубашонка, всё тело в грязи.
«Господи» Марина бросилась вперёд.
Ребёнок не реагировал на свет. Его глаза мутные, безжизненные будто смотрели сквозь неё. Она провела рукой перед его лицом зрачки не дрогнули.
«Он слепой» прошептала она, сердце сжалось.
Скинула куртку, закутала мальчика и прижала к себе. Тело холодное, как лёд.
Участковый, Николай Петрович, пришёл через час. Осмотрел место, что-то записал в блокнот, потом покачал головой:
«Бросили, видно. Кто-то вывез в лес и оставил. Нынче такого много. Ты ещё молода, девка. Завтра отправим в районный приют».
«Нет», твёрдо сказала Марина, крепче прижимая ребёнка. «Я его не брошу. Заберу».
Дома наполнила таз тёплой водой, смыла дорожную грязь. Завернула в старую простынку с ромашками ту, что мать хранила «на всякий случай». Мальчик почти не ел, не говорил ни слова, но когда Марина уложила его рядом, он вдруг крепко схватил её палец и не отпускал всю ночь.
Утром на пороге появилась мать. Увидев ребёнка, сжала губы:
«Ты понимаешь, что наделала? прошипела она, чтобы не разбудить. Двадцать лет, ни мужа, ни кола ни двора!»
«Мама, мягко, но твёрдо перебила Марина. Это мой выбор. И я его не изменю».
«Ох, Маринка вздохнула мать. А если родители объявятся?»
«После такого? Марина мотнула головой. Пусть попробуют».
Мать хлопнула дверью. Но вечером отец, без слов, оставил на пороге деревянного конька игрушку, которую вырезал сам. И тихо сказал:
«Завтра принесу картошки. И молока».
Так он дал понять: я с тобой.
Первые дни были самыми тяжёлыми. Мальчик молчал, вздрагивал от громких звуков. Но через неделю научился находить её руку в темноте, а когда Марина запела колыбельную, на его лице впервые появилась улыбка.
«Будешь Петей», решила она однажды, вытирая его после купания.
Слухи быстро разнеслись по деревне. Кто жалел, кто осуждал, но Марина не обращала внимания. Теперь её мир вращался вокруг маленького человека, которому она подарила дом и любовь.
Прошёл месяц. Петя начал улыбаться, услышав её шаги, учился держать ложку. Однажды утром он дотронулся до её щеки и чётко сказал:
«Мама».
Марина замерла. Сердце застучало так, что перехватило дыхание. Она взяла его ладони и прошептала:
«Да, родной. Я здесь. И всегда буду».
В ту ночь она почти не спала. Утром отец пришёл снова:
«Знаю человека в администрации. Оформим опекунство. Не переживай».
Тут Марина заплакала не от горя, а от счастья.
Четыре года спустя. Петя уже семилетний мальчишка, знал каждый уголок дома, каждую скрипучую доску. Рыжий кот Васька стал его верным другом.
«Васька на крыльце, говорил Петя, наливая воду из крынки. Его шаги как шорох травы».
Антон Сергеевич, учитель из города, научил его читать по Брайлю. Пете нравилось слушать, как «говорит» печь, или угадывать настроение по голосам.
«Сегодня ты оранжевая, говорил он Марине. Тёп
