Мне твоя бабка с такими закидами тут не нужна! Выбирай: меня или её, сердито прошептала Инна.
Алексей отпрянул, будто будто его только что ударила жена.
Понятно протянул он. Всё время я строил семью, думал, что у меня надёжный тыл, а оказалось А если я вдруг заболею? Выкинете меня за дверь, как отработанную ткань?
Инна прищурилась, скрестила руки на груди. Алексей лишь горько ухмыльнулся.
Нет, спасибо сказал он. Мне не нужна семья, которая бросает в трудную минуту. Бабушка меня кормила, дала мне путёвку в эту жизнь, а ты сегодня показала своё истинное лицо.
Инна не смогла его остановить. Она будто застывает в ступоре. Понимать Алексея можно, но и её тоже нельзя было игнорировать.
Он быстро собрал вещи и, поддерживая бабушку за руку, вышел на улицу. Стук входной двери прозвучал, как выключатель, и их совместная жизнь будто оборвалась.
Инна сидела в их (а может, уже её?) спальне. Одна, в гробовой тишине. Жгучий гнев отскочил, осталась только ледяная пустота в душе. Взгляд упал на фотографию на комоде. Перед ней предстал не тот Алексей, которого она знала, а худой, растрёпанный восьмилетний мальчишка с тревогой в глазах.
Алексей редко говорил Инне о детстве. Сначала молчал, потом стал открываться, как будто приоткрывал дверцу шкафа, где хранились его скелеты. Выглядел спокойным, но нервно перебирал пальцами, следя за реакцией Инны.
Я рос без отца и почти без мамы. Отец посадили за тяжкие телесные преступления ещё до моего рождения. Видели его в последний раз, когда меня уже не было. Мама пила, а после Днём её ещё можно было подойти, если она была в хорошем настроении. Вечером она срывалась на нас и била. Хорошо, что было трое детей хоть как-то полегче, рассказывал он.
Постепенно Инна узнала, что старшая сестра Алексея, Оля, в тяжёлые моменты брала его и второго брата к бабушке. Там они прятались от маминой ярости, могли спокойно спать без страха. Бабушка всегда обнимала их, наливала тёплое молоко с мёдом, пекла пироги, чьи сладкие аромат успокаивал даже запах перегара.
Бабушка Алексея, Лидия Петровна, была небогатой. Работала уборщицей в школе, вязала свитера, кардиганы, носки, варежки на заказ, чтобы внукам хватало новых курток к зиме и учебников к школе.
Однажды Алексей признался, что самыми тёплыми моментами в его жизни были ночные пробуждения, когда из бабушкиной комнаты льётся свет, и он засыпал под стук спиц.
Когда мать умерла, Лидия Петровна взяла внуков к себе. Ей было тяжело с тремя детьми, но она дала им ощущение безопасности для Алексея это было ценнее диплома и квартиры.
Годы шли, бабушка старела, почти не выходила на улицу, справлялась с бытом едва. Старшие внуки сначала приезжали, потом ограничились денежными переводами, а потом сосредоточились на своих семьях. Иногда подкидывали копейку, но не больше. У каждого свои проблемы: аренда, дети, ремонт, машины.
Остался только Алексей. Он приезжал к бабушке каждую неделю, иногда несколько раз. Инна, конечно, не возражала. Она не была близка с Лидией Петровной, но понимала: для него это вторая мать.
Оставайся дома, если не хочешь ехать, говорил он. Всё-таки это моя бабушка, а не твоя.
Инна иногда приезжала с ним и помогала убирать. Она уважала эту женщину, пусть между ними не было родства. К тому времени у них уже было двое детей. Жили они в двухкомнатной квартире, достающейся Инне от тёти. Каждый Новый год Лидия Петровна передавала правнукам тёплые шерстяные носки уже стала семейной традицией. Однажды бабушка, смущённо, почти виновато, вручила им коробки с чаем и конфетами.
Хотела связать, вздохнула она, глядя на свои искривлённые временем пальцы, но руки уже не те, детки. Не слушаются, забывают. Возраст
Они посмеялись и сменили тему, но Инна заметила в глазах Алексея растерянность и боль. Для него носки были не просто подарком, а символом опоры, уходящей из детства, и теперь эта опора постепенно скользила изпод ног.
В тот момент Инна этого не поняла, увидела лишь милую, постаревшую старушку. Не осознав, что это тревожный звонок.
Тот день был обычным. Инна собирала разбросанные по дому игрушки, укладывала младшую дочь спать. Внезапно раздался звонок.
Бабушки нет! испуганно запаниковал Алексей. Я приехал, дверь открыта, её нет, телефон не отвечает!
Инна застыла, будто обрызгала её холодной водой. Его голос был полон паники.
Лёша, успокойся. Может, она в магазин ушла?
Я обошёл всех соседей, её всё нет! Еду искать!
Гудок телефона прервался. Инна нервно сглотнула, сердце колотилось в висках.
Она не была особенно привязана к Лидии Петровне, но мысль, что с этой старушкой чтото случилось, её тревожила. Не могла позволить Алексею сойти с ума от горя и вины.
Инна быстро собрала детей, отвела их к своей маме, а сама пошла искать мужа. Они обошли весь район, прошлись по центральной улице, заглянули в магазины, показывали её фотографию всем подряд, но никто не мог помочь.
Наконец к вечеру нашли её у старой булочной, где она раньше покупала хлеб. Лидия Петровна сидела на грязном бордюре, свернувшись в кучу, полностью замёрзшая, дрожа, шепчет себе под нос.
Я хотела купить булочки для Настеньки Она любит с изюмом
Настенька мама Алексея, давно умершая. Это сковало даже Инну. Отчаяние Алексея было неописуемо.
Через несколько дней к врачу: диагноз деменция. Ни Инна, ни Алексей тогда не понимали, что это значит.
Прежней её уже не будет, вздохнула мать Инны. Я тоже ухаживала за твоей бабушкой. Ей понадобится профессиональная помощь и круглосуточный присмотр, а не домашняя клопотка.
Алексей не хотел слушать.
Не отдам бабушку чужим людям, говорил он. Молодёжь всегда досматривает стариков. Если бы с твоими случилось, я бы тоже
В конце концов Инна сдалась, и они взяли Лидию Петровну к себе. С этого момента жизнь превратилась в ад. Бабушка поселилась в детской, дети переехали в спальню родителей. Но самое худшее ещё впереди.
Ночью бабушка громко спорила с призраками прошлого, младшая дочь просыпалась в плаче от испуга, остальные не могли спать. Инна пыталась успокоить её, но было без толку.
Бабушка капризничала изза еды. Инна морозит ягоды, варит компоты, сама отказывается от сладкого, ведь всё лучше детям. Лидия этого не понимала и часто ругалась.
Умрите меня голодом, даже компот нельзя жаловалась она. Я уже старая
Но ночью она могла осушить всю кастрюлю, пока никто не видел. Утром начиналась истерика младшей дочери, привыкшей к компоту на завтрак.
Однажды Инна проснулась от запаха гари. На кухне она увидела Лидию Петровну, стоящую у плиты, вилкой водящую по раскалённой сковороде, шепчущую чтото. Рукоятка уже начала плавиться.
Инна испугалась за детей. Эта ночь могла стать их последней.
Лёша, так нельзя, сказала она мужу, разбудив его. Человек болеет, но это может стоить нам всем жизни! Нужно думать, может, скинуться на сиделку?
Какая сиделка? сонно вздохнул он. Я уже говорил с Олей и Денисом Это слишком дорого.
Тогда продадим её квартиру и купим ей чтонибудь поближе Хотелось бы навещать её чаще.
Ты не видишь, что ей нужен постоянный присмотр? Как я могу оставить её одну? возразил Алексей.
Как я могу оставить её рядом с детьми? шепотом возмутилась Инна.
Соглашения не дошли, Алексей ушёл. Инна сидела, глядя на фотографии, руки дрожали. Она понимала, что от неё ушёл не просто муж, а тот маленький мальчишка, для которого дверь бабушкиного дома был спасением. Но облегчения не пришло.
Днём Инна позвонила маме, пытаясь разогнать гнетущую тишину.
Доченька Может, не надо было так сгоряча? Есть и другие варианты
Мам, ты думаешь, я ничего не предлагала? Он не хочет слышать! разорвалась она. Для него единственный путь страдание, героический подвиг, расплата за прошлое. А расплачиваться приходится мне. Я на работе, а здесь одна с тремя детьми, один из которых уже взрослый и неуправляемый. Тоже мне герой
Ну да. Мужики такие Понимать бытовые трудности сложно, ответила мама с сочувствием. Может, со временем он всё уляжется.
Три месяца прошли, Алексей позвонил, потом приехал. За это время он похудел, стал худощавым, в глазах отражалась усталость, будто он не спал месяцами.
Они сели на кухне, где всё началось.
Понимаешь, начал он, не глядя в глаза, я не могу её бросить. Не могу. Но и без вас жить не могу. Когда всё упало на мои плечи, я понял, что так дальше нельзя.
Инна притянула его ближе, положила руку на его плечо.
А сейчас она одна? Или
Я перевёлся на удалёнку, нанял соседкумедсестру. Она будет приходить пару часов в день, подрабатывая. Тогда я смогу видеть вас. Если примете её обратно.
Инна выжала слабую, вымученную улыбку. Да, Алексей не смог полностью переехать, но это был хоть какойто шаг. За это время и она смягчилась, поняв, что жизнь такова иногда всё меняется, а потом так бывает.
Конечно, примем, сказала она и обняла мужа.
Он сначала вздрогнул, потом раскрыл объятия и ответил тем же.
Семья не воссоединилась мгновенно, но с того момента они начали путь к этому. Обсуждали продажу бабушкиной квартиры, чтобы купить чтонибудь ближе, проводить больше времени вместе. Пока им хватало лишь совместных ужинов и вечерних посиделок и это уже было огромным вкладом в будущее.
Их семья разбилась на куски, но они не сдались, собирая её заново, подбирая каждый осколок, закрывая пустоты.
