Сегодня снова думала о маме. В голове роятся мысли, и каждая будто острым ножом режет душу. Меня зовут Светлана Петровна, мне тридцать шесть. Один раз я уже пробовала построить семью – не вышло. Теперь, когда жизнь снова подарила мне шанс на счастье, я застряла между любовью и долгом.
— Люд, я просто не знаю, что делать… – шептала я подруге по телефону, глядя в хмурое небо над Петербургом. – Дмитрий – золотой человек. Надёжный, тёплый, заботливый. С ним я чувствую себя по-настоящему любимой. Он хочет, чтобы мы жили вместе… Но куда я дену маму? Ты же знаешь, какая она…
Да, Люда знала. Все знали. Мама давно превратилась в тирана – властного, колючего, требующего внимания, но при этом такого ранимого. Когда я познакомила её с Димой, начался кошмар.
Она специально называла его другими именами, делала вид, что забывает, хотя память у неё – как у шахматиста. Потом «случайно» пролила на него компот. Дима молча встал и ушёл. А мама тут же схватилась за сердце – пришлось вызывать «скорую». Когда врачи уехали, она спокойно легла спать, а я до утра сидела на кухне в слезах.
Напоследок Дима сказал прямо:
— Света, подумай о пансионате. Там за ней будут ухаживать, а ты сможешь начать жить.
Я промолчала, но внутри всё перевернулось.
Когда мне было двадцать два, я тайно расписалась с Сергеем. Мы жили с мамой в двушке в Новосибирске. Мама была против. Сережа переехал к нам – и начался ад. Она звала меня к себе, он – к нему. Я разрывалась. В конце концов он ушёл.
— Ты замечательная, – сказал он. – Но пока с тобой мама, счастья тебе не видать.
Я осталась одна. Смирилась. Пока не встретила Дмитрия.
Мы поехали смотреть пансионат. Всё чисто, аккуратно, но… пусто. Старики сидели с потухшими глазами. Я спросила у работницы:
— Почему они такие грустные?
— Потому что их бросили, – ответила она. – Ждут, а звонков нет.
Всю дорогу молчала. Вспоминала, как мама ночами сидела у моей кровати, когда я болела, как тащила нас обеих на одной зарплате. Да, она сложная. Но она – моя мать.
У дома Дима спросил:
— Когда будем готовить её к переезду?
Я посмотрела ему в глаза:
— Никогда. Предать её – подло. Если хочешь быть со мной – найди с ней общий язык. Нет – значит, нам не по пути.
Он не перезвонил.
Возможно, я снова останусь одна. Но я не смогу спать, зная, что мама плачет в чужом месте. Это не любовь. Это не я.
Когда-нибудь я снова полюблю. Но совесть моя будет чиста, а сердце – живым.
