Слушай, подруга, расскажу, как я чуть не развела новогодний стол со свекровью и в итоге убежала к своей подруге в Калугу.
Кто так нарезает оливье? выкричала Тамара Игоревна, её голос заглушал даже «КВН», где наш Витя Лукашин опять собирался в баню. Кубики такие огромные, будто для свиней! Я же сто раз говорила, мол, мелко, изящно, а ты рубишь, как топором.
Я держала нож над миской с отварной морковкой, часы показывали четыре часа дня 31го декабря. Спина ноет, будто я целый день грузила угольный вагон, ноги отекли в тапочках, а на пальце свежий порез ныл.
Тамара Игоревна, вдохнула я, стараясь не дрожать от злости. Это обычные кубики, как делаем всегда. Если вам не нравится, просто не ешьте. У нас ещё три салата.
Не есть? свекровь бросилась, почти соусник уронив. Как ты со мной разговариваешь? Я приехала к вам, чтоб праздник отпраздновать, а ты меня куском хлеба кусаешь? Витя! Слышишь, как жена со мной говорит?
Витя, мой муж, сидел в гостиной, распутывая гирлянду, и вздохнул, как будто ждёт, когда буря успокоится. Он всегда делал «страусиную» стратегию: голова в песок.
Оля, мам, крикнул он с дивана. Нарежь помельче, тебе же жалко? Мама хочет, как лучше. Она же бывший шефповар, ей виднее.
Я была заведующей столовой! гордо поправила Тамара Игоревна, поправляя свою массивную брошь. У меня санитарные нормы от зубов отскакивали. А у тебя, Оля, на кухне бардак: пятно на полотенце, а ты им руки вытираешь. Антисанитария!
Я отложила нож. Внутри начала подниматься та самая злость, что обычно приводит к катастрофе. Не первый Новый год со свекровью, но, кажется, самый тяжёлый. Тамара Игоревна пришла два дня назад «помочь», но вместо этого инспектировала каждый угол: невестканеряха, сыннедокормлён, внуков нет, а квартира безвкусна.
Полотенце чистое, я его утром достала, просто свекольный сок попал, спокойно сказала я. Тамара Игоревна, не могли бы вы выйти из кухни? Мне нужно запечь гуся, здесь жарко и тесно.
Гуся? свекровь прищурилась. Как ты его мариновала? В майонезе? Это вульгарно! Гуся надо вымочить в брусничном соусе с можжевельником два дня. Я же тебе рецепт слала в «ВКонтакте». Ты не читала?
Я мариновала его с яблоками и мёдом, Вите так нравится, ответила я.
Вите нравится то, к чему ты его приучила! Ты испортила ему желудок, теперь у него гастрит, вон какой бледный сидит. А я ему в детстве паровые котлетки делала, супчики протирала
Я поняла, что гусь сейчас может вылететь в окно, а не в духовку. Но я собрала силы, вытерла руки о фартук и решила:
Всё, гусь в духовку, салаты готовы, осталось накрыть стол и привести себя в порядок.
В порядок? оценочно посмотрела свекровь. Да уж, волосы как пакля, круги под глазами. Делай хотя бы огуречную маску, а то Витенька на тебя посмотрит и аппетит пропадёт. Мужчина должен видеть королеву, а не посудомойку.
Я проглотила этот удар ради мужа, ради праздника, ради того, чтобы не начинать Новый год со скандала. Поставила тяжелый противень в духовку, включила таймер и пошла в ванную. Там, под струйкой, я наконец дала волю слезам: пять минут плакала, как ребёнок. Мне 35, я начальник отдела в крупной логистической компании, у меня двадцать подчинённых, мы с Витей купили эту квартиру в Москве, вложив наследственную долю. Почему я должна терпеть унижения в собственном доме?
Потому что семья, шепнуло в голове голос моей мамы. Надо быть мудрее, надо терпеть, худой мир лучше доброй ссоры.
Я умылась, наложила патчи, попыталась улыбнуться отражению. Осталось шесть часов до курантов, потом будем есть, потом она ляжет спать, а я с книжкой. В ванной я слышала голос Тамары Игоревны из гостиной:
Оля, ты что, это собираешься надеть? она без стука вошла в спальню.
Да, это моё праздничное платье, ответила я.
Ну ты даёшь… свекровь поджала губы. Бархат полнит, ты будешь как баба на чайнике. Цвет такой траурный. Новый год радость, блеск! Надо светлое, лёгкое. У меня есть кофта с люрексом, могу одолжить.
Нет, спасибо. Мне нравится это платье, и Вите нравится, сказала я.
Вите всё равно, лишь бы ты его не «пилила». Я, женщина женщине, говорю: не идёт, подчёркивает все недостатки фигуры. Ходи в спортзал, а не ешь булки на ночь.
Я молча начала надевать, но молния заела. Свекровь дернула её, и я чуть не упала.
Давай помогу, а то порвёшь, сказала она, и я почувствовала, как её руки как бы «съедали» мою свободу.
К десяти вечера стол уже был накрыт: хрусталь, свечи, гусь в центре, Витя в рубашке, Тамара в том самом «праздничном» платье с люрексом, весь в золотых украшениях, как новогодняя ёлка. Я чувствовала себя выжатым лимоном, без настроения и аппетита, просто хотела, чтобы всё закончилось.
Давайте провожать старый год! бодро сказал Витя, разливая шампанское. Год был трудным, но мы справились.
Да, особенно для меня, подхватила свекровь, поднимая бокал. Здоровье плохое, давление скачет, сын работает, невестка занята своей карьерой, внуков нет, одиночество…
Мам, мы же звоним, приезжаем, попытался оправдаться Витя.
Звоните раз в неделю, как галочку. Ладно, не будем о грустном. Выпьем за то, чтобы в новом году некоторые стали лучшими хозяйками и вспомнили о своём женском предназначении.
Я сделала глоток шампанского, горько.
Попробуйте салат, предложила я, пододвигая к свекрови селёдку под шубой. С домашним майонезом, как вы любите.
Тамара Игоревна взяла вилку, понюхала, скривилась и положила в рот, жуя долго, закатывая глаза.
Селёдка пересолена, свёкла недоварена, майонез Оля, ты туда уксуса бухнула? сказала она.
Там лимонный сок, как в рецепте, тихо ответила я.
Лимонный сок! В шубу! Кто тебя учил готовить? Твоя мать, царствие ей небесное, тоже кулинаркой не была. Всё полуфабрикатами вас кормила
Это был удар ниже пояса. Моя мама умерла три года назад, и я до сих пор не могу смириться с этой потерей. Она была доброй женщиной, работала на двух работах, чтобы поддержать меня, и, конечно, не делала маринады с можжевельником, но в её доме всегда было тепло.
Не трогайте мою маму, прошептала я, кровь закипела в щеках.
Что я сказала? Правда говорить не грех. Витенька, дай хлеб, а то этот салат невозможно есть.
Витя молча передал хлеб, не глядя на меня, просто жуя, будто хотел стать незримым.
Тут меня как будто переключил выключатель: гнев, обида, усталость исчезли, заменились ледяным спокойствием. Я посмотрела на мужа, на того, кто обещал быть со мной и в радости, и в горе, а теперь молча позволял своей матери топтать память моей мамы.
Витя, тебе вкусно? спросила я.
А? он вздрогнул. Ну нормально. Оля, давай не будем ссориться за столом. Мама просто высказала мнение.
Мнение, значит. Нормально.
Я встала, и свекровь крикнула:
Ты куда? За горячим? Сиди, рано ещё.
Нет, я не за горячим.
Я вышла из гостиной, сняла бархатное платье, повесила в шкаф, надела джинсы, тёплый свитер, собрала в спортивную сумку косметичку, смену белья, пижаму, зарядку. На улице шёл пушистый снег, лишь издалека слышались петарды. Я вдохнула холодный воздух, но не замёрзла.
Позвонила Светка, подруга из Калуги:
Олька? Ты чего? Мы тут уже танцуем, поздравляем!
Свет, можно к тебе приехать? Сейчас сейчас.
Жду! Приходи, у нас плов, шампанского море! Код домофона помнишь?
Помню.
Я вызвала такси, цена 1500 рублей, но в новогоднюю ночь меня это не смутило. Когда приехала жёлтая «Лада», я села на заднее сиденье и впервые за весь день улыбнулась.
У Светки в прихожей пахло мандаринами и пловом, собака «Барс» радостно визжала, а хозяин Миша в шапке с оленями обнял меня так, что кости заскрипели.
Олька, зайди! Ты как зима, холодная! крикнул Миша. Наливай штрафную!
Собрался разношерстный круг: дети, соседка с котом, друзья. Нет хрусталя, только бумажные салфетки, большой котелок с пловом, горы бутербродов с икрой и ведро мандаринов.
Олька, ты вовремя! крикнул Миша. Сейчас будем желания загадывать! Садись!
Я взяла бокал с пловом, и Света шепнула:
Ешь, ты же голодная, пока готовила, крошки в рот не берёшь.
Плов оказался божественный, без «санитарных норм» и можжевельника, просто с любовью.
Что случилось? спросила Света, когда куранты пробили полночь. Витя, гусь, салаты, «пакля» на голове
Я вкратце рассказала про всё. Света кивнула:
Ну и козел, а мама его вообще ведьма. Правильно сделала, что ушла. Не трать жизнь на них. Ты красивая, умная, найдёшь нормального мужика, который будет тебя на руках нести и тещу любить.
Телефон зазвонил: 20 пропущенных от «Любимого», пять от «Свекрови», сообщения в мессенджерах: «Оля, вернись, штопор не нашли!», «Оля, где салфетки?», «Мама плачет, давление!», «Ты эгоистка, как могла бросить нас в праздник!». Я читала их и смеялась до слёз, как будто освобождалась.
Штопор они не могут найти пробормотала, вытирая слёзы. Два взрослых человека не могут открыть бутылку вина и найти салфетку. Беспомощные.
Забей, отобрала у меня телефон Света. Сегодня твоя ночь. Пойдем танцевать!
Танцевали до трёх утра, забыв про боль в спине и обиды. Утром первого января проснулась на диване у Светки, голова слегка гудела, но настроение бойцовское. Поняла, что пора домой, но уже не извиняться, а ставить точку.
Вернулась в квартиру около полудня, в прихожей темно, пахло перегаром и подгоревшим. На полу лежал тот самый штопор, который «не могли найти». Гусь стоял нетронутый, одно крыло оторвано без меня аппетит исчез.
В гостиной спал Витя, а свекрови не было, дверь в комнату закрыта. Я прошла на кухню, открыла окно, впустив морозный воздух, и начала варить кофе. Звук кофемолки прозвучал, как выстрел в тишине.
Витя появился в дверях, весь в мятой одежде, с виноватым видом.
Явилась? хрипло спросил он. Спасибо за праздник, шоу, мама всю ночь валерьянку писала.
Пожалуйста, ответила я, наливая кофе в любимую чашку. Гусь вам понравился?
Мы его не ели, настроения не было. Оля, ты понимаешь, что натворила? Ты меня опозорила перед мамой, она теперь собирается уезжать. Говорит, что её ноги здесь не держатся.
Это лучшая новость за год, Витя.
Ты стала чужой, жёсткой.
Я стала собой. Хочу быть счастливой, а не удобной.
В этот момент в гостиную бросилась Тамара Игоревна, с полотенцем на лбу и рукой на сердце.
Вот она, гулёна! простонала она. Вернулась! После того как довела мать до приступа! Витя, вызываю такси, не могу находиться в одной комнате с этой женщиной, она монстр!
Тамара Игоревна, сказал я, глядя в её глаза. Такси хорошая идея. Только, пожалуйста, возьмите с собой все свои советы, рецепты и претензии. И в следующий раз приходите только по приглашению, а не как санэпидемстанция.
Тамара крикнула:
Витя! Ты слышишь? Она меня выгоняет!
Витя посмотрел на меня, стоящую у окна, озарённую зимним солнцем, спокойную и красивую. Он понял, что если сейчас не выберет сторону, я исчезну из его жизни.
Мам, прошептал он. Оля права. Ты перегнула палку.
Что?! вопила Тамара. И ты тоже подставил меня! Предатель!
Мам, собирайся, я провожу тебя на вокзал.
Не надо меня провожать! Я сама! Ноги моей
Свекровь громко швыряла вещи, хлопала дверцами, проклинала «этот проклятый дом». Я только пил кофе и смотрела на падающий снег.
Когда дверца за ней захлопнулась, Витя вернулся к столу, опустил голову на руки.
Прости меня, Оля. Я идиот. Я просто привык слушаться её, боялся обидеть, но обидел тебя.
Я подошла, положила руку ему на плечо.
Ты действительно идиот, но есть шанс исправиться.
Какой?
Вставай, берём мешки, убираем срач, а потом будем есть гуся руками и смотреть «Гарри Поттера». И если я услышу хоть слово о пыли, ты сразу отправляешься к маме.
Он кивнул, в глазах блесВ итоге, собравшись вместе, мы съели оставшийся гусь, смеялись до слёз и решили, что следующий Новый год проведём без свекрови, а только с теми, кто умеет радоваться простым семейным моментам.
