Я не собираюсь ехать в эту задрипанную деревню, чтобы хоронить твою маму, бросил Виталий. Но когда услышал о её счёте в банке, появился с букетом.
Алёна проснулась от настойчивого звона телефона. Снаружи ещё темно, часы показывали, что только восемь минут в понедельник августа. Рядом с ней Виталий ворчал, засовывая подушку на голову, пытаясь заглушить шум.
Алло? пробормотала она, голос дрожал, будто из сна.
Алёна, это Валентина Ивановна, соседка твоей мамы, прозвучал тревожный голос пожилой женщины. Дорогая, готовься твою маму Сердце отмякло вчера ночью. Вызывали скорую, но они не успели.
Телефон вырвался из рук, комната закружилась. Мама её уже нет. Всего три недели назад они разговаривали Елена Петровна жаловалась на жару, рассказывала про яблони и урожай.
Что случилось? пробормотал Виталий, не открывая глаз.
Моя мама умерла, выдохнула Алёна. Слова звучали как чужие.
Он приподнялся на локтях, бросил быстрый взгляд, но в нём не было ни боли, ни сочувствия, лишь лёгкая раздражённость.
Печально, мои соболезнования, пробормотал он и снова отвернулся к стене.
Алёна медленно встала, ноги дрожали, но нужно было действовать: похороны, бумажки, сборы Голова кружилась от мыслей. Открыла шкаф, вытащила дорожную сумку и начала паковать: чёрное платье, туфли, паспорт.
Виталий сел, схватил телефон и, будто ничего не случилось, открыл новостную ленту.
Куда едешь? спросил он, не отрываясь от экрана.
В деревню, на похороны.
Какую деревню? Ту, что в трёхста километрах отсюда?
Виталий, мама умерла. Понимаешь?
Он скривился, будто услышал неприятный запах.
У меня важная презентация, в Москве придут руководители. Не могу бросить всё и везти себя в эту дырачу.
Алёна замерла, держала в руках рубашку и медленно повернулась.
Я не прошу тебя бросать работу, но это похороны моей мамы.
И что? Мёртвым всё равно, кто придёт. Я думаю о карьере. У нас ипотека, помнишь?
Она продолжала паковать в молчании. За пятнадцать лет брака Алёна привыкла к его резким вспышкам, к жадности и к равнодушию к домашним делам. Но в этот момент чтото внутри разломалось.
Как долго собираешься оставаться? спросил он, направляясь к кухне.
Тричетыре дня, нужно уладить всё, оформить бумаги.
Только не трать слишком много. Достаточно уже расходов.
Алёна стиснула зубы. О каких расходах он? Его новый смартфон за восемьдесят тысяч рублей? Бесконечные рыбалки?
Через два часа она стояла на автобусной станции с сумкой. Виталий даже не предложил отвезти её, сказал, что «едет в другую сторону». Ни объятий, ни слов поддержки.
Пусть местные копают могилу, бросил он в прощание. Я не собираюсь тянуть свою морду в эту кромешную деревушку.
В автобусе Алёна у окна смотрела, как мимо проносятся золотые колоски под августовским солнцем. Мама любила это время года, говорила, что август щедрый месяц, когда земля вознаграждает труд.
Рядом с ней уселась полноватая женщина с добрым лицом и спросила:
На отдых едете?
На похороны. Мама умерла.
Да благословит её Господь Похоронить родителя самое тяжкое дело.
Алёна кивнула, но не хотела говорить. В голове звучали слова Виталия: «не собираюсь тянуть свою морду». Как можно быть таким холодным? Елена Петровна всегда готовила варенья, вязаные носки, лечила его, когда он сломал ногу. Целый месяц заботилась о нём.
Деревня встретила её тишиной и ароматом свежескошенной травы. Беленький дом с синими ставнями стоял у края посёлка. Мама каждый год шлифовала известковую штукатурку: «Дом должен быть красив, как праздник».
Валентина Ивановна встретила её у ворот.
Алёна, дорогая Елена Петровна не жаловалась, работала в огороде, выглядела жизнерадостной…
Где она?
В доме, мы готовились с соседями. В синем платье её любимое. Гроб сделали Петрович, наш местный мастер.
Алёна вошла в гостиную, где гроб лежал на столе, покрытом белой тканью. Мама выглядела спокойно, будто спала. Лицо стало моложе, гладче. Алёна упала на колени и впервые за день заплакала.
На следующий день были похороны. Алёна созвонилась с родственниками двоюродным братом, племянником. Все обещали прийти.
Вечером к ней зайшёл Александр Петрович, глава сельсовета, седой, с бородой, знающий всех в деревне.
Алёна Сергеевна, примите мои глубочайшие соболезнования. Елена Петровна была редкой душой, её любили все.
Спасибо, ответила она.
Я пришёл по официальному делу. Ваша мама год назад просила меня заверить копию её сберегательной книжки. Депозит был на ваше имя.
Алёна удивлённо приняла документ. Мама никогда не говорила об этом. Жила скромно, экономила каждую копейку.
Сумма порядка восемьсот тысяч рублей, продолжил Петрович. Она копила годами, с процентами.
Сердце у Алёны сжалось. Восемьсот тысяч могут изменить жизнь: погасить часть ипотеки, купить машину, отремонтировать квартиру
И дом тоже оставила вам. Завещание у нотариуса в районном центре. Она всё просчитала, умная женщина.
После ухода Петровича Алёна села на веранду. Небо горело розовым. Коровы далеким стонам блеяли, возвращаясь с пастбища. Мама любила такие вечера, сидела с чашкой чая и наблюдала закат.
Телефон молчал. Виталий ни разу не позвонил. Алёна сама набрала его.
Алло? спросил он раздражённо.
Похороны завтра в два часа.
И что? Я же сказал, что не еду.
Я звоню не об этом. Мама оставила депозит на моё имя восемьсот тысяч.
Тишина. Затем лёгкий кашель.
Восемьсот? Ты шутка?
Да. И дом тоже.
Вот это да! голос внезапно смягчился. Может, всётаки приеду? Помогу с бумагами?
Не надо, я справлюсь.
Алёна, я же твой муж. Должен быть рядом.
Она улыбнулась с горечью. Когда она плакала он отворачивался. Когда услышал про деньги вспомнил свою выгоду.
Приходи, если хочешь, тихо сказала она. Если нет оставайся.
Виталий не пришёл. На похороны пришли только родственники и соседи. Елена Петровна была похоронена со всеми уважениями, искренними воспоминаниями и слезами тех, кто её знал.
Через четыре дня Алёна вернулась в город. Ключ в замке с трудом повернулся Виталий опять забыл смазать его. Грязные кроссовки валялись в коридоре, куртка бросалась на вешалку. Гостиная выглядела после шторма: банки пива на столе, подушки на полу, пепельница полная окурков. На кухне гора грязной посуды, засохшие крошки, мусорное ведро переполнено. Всего четыре дня, а квартира выглядела, будто в ней живёт ктото безразличный.
В спальне Виталий лежал в мятой футболке, уставился в планшет. Услышав её шаги, поднял глаза, но не встал.
Ты вернулась? Я голоден.
Алёна стояла в дверях, глядя на него небритое лицо, жирные волосы, поза скорее ленивой, чем усталой. Пятнадцать лет с этим человеком Как так получилось?
Ты хоть раз помыл посуду, пока меня не было?
Нет времени. Работа.
Сегодня воскресенье.
И что? Я тоже хочу отдохнуть.
Она шла в кухню молча и начала убирать. Руки двигались автоматически, но мысли блуждали к маме, которая копила каждую рублю, чтобы дочери было лучше. К мужчине, который не вынесёт даже мусор, пока жена хоронит мать. К жизни, которой обещали стать легче, а стала тяжью.
Вечером случилось неожиданное. Виталий пришёл с огромным букетом красных роз и пакетом булочек её любимыми эклеры.
Дорогая, я думал Я вёл себя ужасно. Твоя мама умерла, а я не поддержал, не пришёл Это была ошибка.
Он поставил цветы в вазу, аккуратно разложил выпечку, заварил чай. Лицо было напряжённым, будто он заставлял себя жалеть.
Прости меня, Алёна. Я должен был быть рядом. Помнишь, как мы встретились? На ярмарке, где ты продавала огурцы и кабачки. Твоя мама улыбнулась мне, как будто я её родной.
Алёна кивнула. Вспомнила, как тогда Виталий был живым, внимательным, заботливым. Куда он делся?
Я думал о деньгах Нужно всё правильно решить. Я могу взять выходной, сходить с тобой в банк, к нотариусу. Сейчас столько мошенников Я просто хочу защитить тебя.
Спасибо, но я справлюсь сама.
Но мы семья! Мы должны вместе решать, куда вложить деньги. Я знаю парня, он в инвестициях, поможет.
Виталий, это наследство моей мамы. Я сама решу.
Он нахмурился, но быстро собрался.
Конечно, дорогая. Но ты же понимаешь, в семье всё делится. Мы уже годы платим ипотеку вместе…
Ту, которую ты оформил только на своё имя, мягко напомнила Алёна.
Формальность! Квартира наша, ты здесь зарегистрирована
Регистрация не значит собственность. Наследство личная собственность.
Виталий встал резко. Маска раскаявшегося мужа сползла.
Что ты говоришь? Ты не будешь делить?
Я не собираюсь бросаться в омут. Моя мама умерла неделю назад. Мне нужно время.
Время? Когда я хотел машину, ты не просила время! Ты просто сказала, что нет денег!
Потому что их не было. Мы еле-еле сводили концы с концами.
А теперь у нас есть восемьсот тысяч! Мы можем купить нормальную машину, съездить в Европу не в тот обшарпанный спа, куда ты меня вёз!
Тот спа был единственным, что мы могли позволить. Я копил полгода.
Довольно! воскликнул он, ударив по столу. Я твой муж! Мне полагается половина!
Нет, так не будет. Закон чётко говорит: наследство отдельная собственность.
Откуда ты знаешь?
Читала в интернете, на автобусе. И узнала, что могу подать на развод без твоего согласия.
Виталий замер, потом медленно опустился на стул.
Ты хочешь развод?
Я подумываю. Виталий, открой глаза. Ты не пришёл на похороны, потому что тебе было всё равно. А сейчас «заботишься» только изза денег.
Я искренне сожалею! Это работа, стресс
Не ври. Тебе всё равно, что я потеряла маму. Тебе важен только банковский счёт.
Как ты смеешь! Я работаю для нас пятнадцать лет!
Работал? Когда в последний раз ты готовил ужин? Стирал? Спрашивал, как я? Я тоже работаю, но держу дом одна!
Это женская работа!
А мужская? Быть грубым, требовать, ничего не делать? Где ты был, когда мне нужна была поддержка?
Виталий схватил вазу и бросил её в стену. Розы разлетелись, стекло разбилось.
Ты неблагодарная! Я вытянул тебя из деревни и дал жизнь приличную!
Из деревни? Я получила высшее, нашла работу, зарабатываю сама! Ты только потом появился и взял себе заслугу!
Ссора достигла пика, крики, размахивание руками, плевки. Алёна впервые за годы увидела в нём не мужа, а чужого жадного, агрессивного. Как же она так долго закрывала глаза? «Он устал», «Он хороший», «Он изменится»
Знаешь что? тихо сказала она, вставая. Убирайся.
Что? Это моя квартира!
Это ипотечная квартира, я плачу половину, но если хочешь, вызову полицию, расскажу, как ты всё ломал.
Она сняла его ключи с вешалки и протянула ему.
Я упакую твои вещи и оставлю их в коридоре. Забирай.
Ты не осмелишься!
Тут в коридоре открылась дверь, вышла соседка Нина Васильевна, привлечённая шумом.
Всё в порядке, Нина Васильевна, спокойно сказала Алёна. Виталий просто уходит.
Нина взглянула на его исказившееся лицо, затем на Алёну усталую, но решительную. Кивнула.
Если чтонибудь понадобится позвони. Петрович поможет.
Виталий понял, что проиграл. С свидетелем он не решился на новые издевательства, схватил куртку и выбежал.
Вы пожалеете! крикнул он из лестницы.
Алёна закрыла дверь и прислонилась к ней. Руки дрожали, но внутри не было пустоты, а странное, неожиданное облегчение. Как будто после многих лет заточения её наконец освободили.
На следующий день она упаковала его вещи в коробки, оставила их в коридоре, сменила замки и предупредила консьержа.
Через неделю подала на развод. Дети? Нет. Имущество? Нет споров. В суде Виталий попытался потребовать половину вклада, но судья ясно объяснил: наследство личная собственность.
Через месяц всё оформилось. Восемьсот тысяч рублей зачислили на её счёт. Дом в деревне официально стал её. Алёна отправилась туда в отпуск, чтобы разложить мамины вещи, навести порядок, вдохнуть воздух детства.
Стоя на веранде, она наблюдала закат. Тёплый ветер пахнул яблоками и сеном. Вдалеке смех детей, лай коров. Мир. Впервые за годы настоящий мир.
Звонил телефон. Номер Виталия. Алёна спокойно отклонила звонАлёна улыбнулась, осознав, что её новая жизнь только начинается.
