К своему шестидесятилетию я готовилась с душой. Дни напролёт продумывала детали: пролистала кулинарные книги, закупила продукты в «Ашане», наготовила фирменных блюд – голубцов, жаркого, оливье и селёдки под шубой, да торт собственного приготовления. Мечтала, как вся семья соберётся за столом в моей московской пятиэтажке – сын со снохой, дочь, внучка.
Живу я с младшей дочкой Надеждой, ей тридцать, пока не замужем. Старший сын Владимир – взрослый мужик под сорок, женат на Светлане, растят дочку Машеньку.
Предупредила всех за месяц – праздник в субботу, выходной. Все клятвенно обещали быть. А в назначенный час… пусто.
Я обзванивала Вову раз за разом – трубку не брали. Сердце ныло, как после двойной порции «Русского стандарта». Вместо весёлого застолья – горькие слёзы в подушку. Один торт с розочками зловеще поблёскивал на столе. Если бы не Надя, которая меня отпаивала чаем с коньяком, вообще бы свихнулась.
Наутро не выдержала – собрала остатки угощений и на такси к ним. Может, авария? Или с внучкой что?
Дверь открыла Светка в засаленном халате, волосы растрёпанные, будто только с дивана слезла.
– Вам чего? – буркнула, даже не поздоровавшись.
Зашла. Вовка ещё сопел в спальне. Когда вышел – глаза в пол, чайник вскипятил молча.
Я сразу в лоб:
– Где вчера были? Хоть бы позвонили!
Сын бубнит что-то под нос, а Светлана как давай орать: «Вы нам однушку в Люберцах подарили, а сами в Москве в трёшке сидите! Нам второго ребёнка негде рожать!».
Стою, как дура, слушаю этот бред.
Вспомнилось, как после похорон мужа я на двух работах вкалывала, чтобы детей поднять. Родители помогли с ипотекой на трёшку. Когда Вовка Светку привёл – я им целую комнату отдала, сама в коридоре ночевала. Когда Машка родилась – я же её и пеленала, и в поликлинику таскала, и ночами не спала.
А потом тётя Катя скончалась, оставила разваленную однушку. Я все свои сбережения в ремонт вбухала – и подарила им. Думала, облегчу жизнь.
А оказалось – мало. Мало, суки, им.
Ушла, не прощаясь. В такси реву, шофёр нервно музыку прибавил. В ушах – Светкин визг. В груди – будто ломом долбят.
Вот и вся благодарность.
Вечером сидела у окна, пила «Белугу» и смотрела, как дождь стучит по крышам Марьиной Рощи. И вдруг – отпустило.
Больше я никому ничего не должна. Ни квартир, ни оправданий, ни бессонных ночей с внуками.
Теперь живу для себя. И чёрт меня остановит.
