**Дневник Полины**
Просто хотела быть счастливой.
Я откинула одеяло, перевернула подушку — та уже вся влажная — и снова легла. Стало чуть прохладнее, но заснуть не вышло. Шорох шин редких машин за окном, шум города, не дающий покоя. А ещё мысли. Они мешали больше всего. *Куда торопится этот водитель? Домой? Или бежит от чего-то, скрываясь в ночи? Кто ждёт его там, за поворотом?.. Чёртова жара…*
Я встала. Квартиру знала наизусть, свет включать не стала. На кухне подошла к окну. В доме напротив горели два окна. *Кто-то ждёт своего странника? Или провожает?*
Молодая листва мешала разглядеть, стоит ли кто-то у стекла. Включила ночник, налила воды из чайника. Выключила свет — одно окно напротив уже погасло. Попила мелкими глотками, чувствуя, как тело понемногу остывает. Босые ступни приятно холодил линолеум.
Оставила стакан на подоконнике, вернулась в комнату… но ложиться в промокшую постель не захотела. Перешла в гостиную, устроилась на жёстком диване, подложив под голову маленькую подушку, набитую бог знает чем.
И вдруг — провалилась в сон…
***
— Горько! Горько! — кричали гости, поднимая бокалы.
Сергей встал, взял меня за руку. В свадебных туфлях на каблуках я почти сравнялась с ним ростом — могла смотреть прямо в глаза, а не снизу вверх, как обычно. Он смотрел с обожанием, любовью, желанием… Я наклонилась, фата скрыла мой профиль от чужих глаз.
— Раз, два, три… — хором считали подвыпившие гости.
Мама всегда говорила: в семье всё зависит от женщины. Она должна быть опорой, хранить очаг. И я… я решила строить счастье как умела.
Сначала мы делали всё вместе: ходили в магазин, вместе готовили ужин, смеясь и целуясь. Пока однажды не забыли про картошку на сковороде — она чуть не сгорела. Но мы любили друг друга. Казалось, так будет всегда.
Через два года родилась Лиза. Первое время помогала мама.
— Я так устала… — жаловалась я ей.
— Муж устаёт на работе. Ты можешь поспать днём с Лизой, а он — нет. Ему отдых нужен.
Я научилась спать урывками, даже дремать на скамейке во время прогулки с коляской. Когда Лиза пошла в садик, я снова вышла на работу.
— Вот я выйду на пенсию, и вы родите второго, — мечтательно говорила мама.
Но возвращаться в декрет я не хотела. Сергей тоже не настаивал. Так и осталась одна Лиза.
— Мужчины изменяют, жёны сами виноваты, — учила мама. — Любовница всегда нарядная, а жена — в застиранном халате.
Я старалась. Вставала раньше мужа, красилась, следила за собой…
Но брак не спасло. Лиза выросла, улетела из гнезда… а Сергей вдруг полюбил джинсы и спортивные костюмы. Стал бегать по утрам.
— Это модно, — говорил он.
Потом я нашла следы помады на его рубашке. Сказала прямо: «У тебя есть другая?» Он промямлил что-то, потом сознался. Попросил отпустить.
— Разве я держу? Иди. Только назад не жди.
Сама собрала его вещи. Не плакала. Он медленно одевался в прихожей, бросал на меня взгляды — ждал, что упаду ему в ноги.
Я стояла, скрестив руки. *Не дождёшься.*
Он ушёл. А я… я зарылась в ту самую жёсткую подушку и выла, как зверь.
Достала таблетки. Хотела уйти. Но перед этим позвонила подруге.
Та примчалась.
— Ты что, с ума сошла?! Не давай ему повода думать, что он такой важный, что из-за него кончают с собой!
Я передумала.
Постепенно привыкла к одиночеству. Спала сколько хотела, могла ходить по квартире без макияжа, не готовила лишнего. Похудела, купила новые вещи.
Потом Лиза родила Мишу. Он стал моим новым смыслом. Я пела ему колыбельные, читала книжки, лепила куличики в песочнице…
Иногда я представляла, как Сергей случайно видит меня — красивую, счастливую. И жалеет.
Но однажды во дворе ко мне подсел мужчина.
— Погода-то какая! Аж в апреле лето. Это ваш внук? Красивый мальчик. А вон моя внучка Настенька.
Он говорил, не ожидая ответа.
— Когда у нас с женой родились дети, она меня к ним не подпускала. А я и не сопротивлялся. Пропустил их детство. А теперь… теперь я знаю о Насте больше, чем её родители.
Он вздохнул.
— Жена умерла. Вдовец я.
Я подумала о Сергее. *А вдруг у него тоже ребёнок? И он теперь нянчится с ним, как этот дед?*
Мне стало больно за Лизу.
На следующий день я снова встретила того мужчину. На этот раз говорила я — хвасталась успехами Миши.
Потом он признался:
— Плохо одному. Внучка вырастет… а я ещё не старый.
Он смотрел на меня. Я подумала: *неплохой человек*. Но… нет. Чужой мужчина, чужие привычки.
С тех пор мы гуляли в другом дворе.
***
Утром раздался звонок.
— Лиза рано Мишу привела? — пробормотала я, идя к двери.
Но на пороге стоял Сергей.
Я его едва узнала. Куда делся тот подтянутый мужчина? Передо мной был старик. Морщины, редкие волосы, впалые щёки. Взгляд — как у побитой собаки.
— Поленька… — пробормотал он.
Я оглядела его. Ни сумки, ни чемодана. *Пришёл на разведку.*
— Что случилось?
Он снял куртку — воротник рубашки грязный. Мне стало жалко его. *Новая жена заездила. Постарел…*
— Плохо мне, — прошептал он.
— Вижу.
— Она… хорошая. Но молодая. Я не успеваю… Живот болит… — Он всхлипнул. — Можно я останусь?
Я вздохнула.
— Оставайся. Но на моих условиях.
Он закивал.
— Я теперь всё умею. Даже кашу без комочков варю…
Я накормила его борщом. Постелила на том самом диване.
Ночью слышала, как он ворочается. Утром поставила чайник, сварила кашу… но он не выходил.
Он умер. Без боли, во сне.
ЯИ когда я закрыла за собой дверь квартиры, ведя Мишу за руку, вдруг поняла, что даже в этой тишине, где больше нет ни его шагов, ни его голоса, я всё равно смогла найти свой кусочек счастья.
