Вот как бы я рассказала эту историю по-нашему, с душой…
Я родила ребенка любовницы своего мужа, сама того не зная, а теперь они хотят избавиться от меня, чтобы забрать мои деньги. Но они и не догадывались, что за мной стоит влиятельный мужчина, который поможет мне их уничтожить.
Я рассказала всё Матвею.
Каждое слово давалось с трудом, будто это была не моя жизнь, а чья-то чужая драма, которую я когда-то услышала и теперь пересказываю. Но нет — это была моя история. Мой ад. Моя правда.
Голос дрожал, и мне казалось, что я не смогу продолжать. Но я должна была выговориться.
— Ребенок… ребенок, которого я родила… — прошептала я, — он не мой.
Матвей нахмурился, не понимая.
— Как это не твой?
— Кто-то подменил эмбрион, — продолжала я, задыхаясь между словами и слезами. — Его заменили на чужого, зачатого от моего мужа… и его любовницы.
Он смотрел на меня, будто гром среди ясного неба.
— Что…?
— Да, — кивнула я. — Они хотели, чтобы я выносила его, родила, оформила как своего… а потом… убили меня.
Чтобы этот ребенок получил все мои права. Всё наследство. Страховку. Всё.
Я достала из сумки флешку.
— У меня есть доказательства. Здесь видео…
Он молча вставил её в ноутбук, пальцы его были напряжены.
Экран осветил его лицо.
И тогда он увидел.
Его… и её.
Его любовницу. Мою палачью.
Они были голые, смеялись. Гадкие ласки, фальшивые поцелуи.
А потом, словно этого было мало, заговорили обо мне.
— Скоро эта дура родит, — сказала она. — Ну что, когда мы от неё избавимся?
— Подожди, пока оформит ребенка, — холодно ответил он. — Как только это сделает… устроим несчастный случай. Может, тормоза подрежу. Всё должно выглядеть естественно.
— Тормоза? Дорогой, мы не в кино! Нужно что-то более… надежное.
— Я уже потратил состояние, чтобы твоя подруга Светлана помогла нам в клинике. Подмена эмбрионов — дело дорогое. Я даже подделывал убытки, чтобы объяснить пропажу денег. Это не должно провалиться, Алиса. Ни в коем случае.
Видео остановилось.
Матвей встал.
Тот самый грозный мужчина, которого все боялись.
Лев, рычащий на советах директоров.
Акула бизнеса, без сожалений сметающая конкурентов.
Но сейчас он дрожал от ярости. Глаза покраснели, дыхание стало тяжелым, будто гнев душил его.
— Они мертвы! — закричал он. — Я их уничтожу! Своими руками, если понадобится!
— Нет! — я вскочила, останавливая его. — Не сейчас.
Он смотрел на меня, будто я сошла с ума. Возможно, так и было.
— Сначала… я хочу, чтобы они страдали. Хочу, чтобы горели в собственном аду, как я горела молча. Чтобы боялись, чтобы смотрели в зеркало и не узнавали себя. Я хочу… мести.
Матвей подошёл ближе. Взгляд его был таким пронзительным, что я не понимала, что он задумал.
И затем кивнул.
— Хорошо. Если ты этого хочешь, я помогу.
Я уставилась на него в полном недоумении.
— Что…? Что ты говоришь?
— Я помогу тебе, — повторил он твёрдо. — Если хочешь, чтобы они заплатили… я сделаю так, чтобы они заплатили сполна.
Мы отнимем у них всё. Их покой, их власть, их уверенность. Всё.
Я едва могла дышать, грудь сжимало от эмоций.
Смотрела на него со слезами на глазах, всё ещё не веря.
— Почему…? Почему ты мне помогаешь, Матвей?
Он на секунду опустил взгляд, потом поднял его — и в глазах было что-то… что я не могла понять, но очень хотела.
— Как ты думаешь, почему ты пришла именно ко мне, Вероника? Почему… именно ко мне?
Я не знала, что ответить. Просто опустила глаза и произнесла первое, что пришло в голову.
— Не знаю… просто… это единственное место, где я почувствовала себя в безопасности. Мне некуда было идти. А здесь… я будто под защитой.
Он подошёл ещё ближе. Крепко взял меня за плечи.
Я почувствовала его тепло.
И на мгновение весь страх исчез.
— Это место всегда будет твоим убежищем, Вероника. Здесь тебя никто не тронет. Никто больше не причинит тебе боли. Я с тобой.
Я дрожала.
— Но… тебе не стоит ввязываться. Это опасно…
И тогда он крикнул так, что дрожали стены:
— Я ввязываюсь, потому что ты мне небезразлична! Потому что… я всегда любил тебя, Вероника! Всегда!
Мир остановился.
Я ждала чего угодно: отпора, совета, упрёка…
Но только не этого. Не признания в любви.
Не тогда, когда моя жизнь — сплошной хаос.
Не тогда, когда я чувствовала себя пеплом разбитой женщины.
И всё же… вот он был. Любил меня среди обломков.
