В институте на первой же паре две девушки заметили друг друга. Обе миловидные, даже чем-то похожие. С тех пор их видели только вместе.
Людмила знала — она рождена для большего, чем провинциальная дыра, где прозябали её родители. Мать — продавец в сельпо, отец — вечно пьяный разнорабочий. После школы она объявила: еду в Москву.
Родители только вздохнули. Старшая дочь Алёна уже ошиблась с замужеством, растила двух детей одна. «Денег много не жди, но картошку и соленья с оказией отправим», — обещали они. Соседка тётя Шура работала проводницей как раз на московском направлении.
В столице Люда поклялась: назад не вернётся. С Катей подружилась неслучайно — та коренная москвичка. Отец — хирург, мать — преподаватель в МГИМО. Настоящая интеллигенция.
Катя жалела провинциалку, а та этим пользовалась. То ботинки дырявые, то на новое платье не хватает. Катя тут же делилась. В общаге шумно перед сессией? Ночевала у Кати.
Учёба Людмиле была противна, но она зубрила. Вот получит диплом, закрепится в Москве — тогда заживёт. Кате всё давалось легко. Зависть клокотала внутри, но Люда виду не подавала.
Потом появился он — Сергей, высокий, подтянутый, из военного городка под Воронежем, где служил его отец. Вскоре они неразлучной тройкой ходили повсюду.
«Димон, ты с ними как — по графику или сразу обеих?» — подкалывали парни.
Даже преподаватели интересовались: «Кого же вы выбрали, Сережа?»
Сергею нравилась скромная Катя. Но он боялся показать это — вдруг подумают, что из-за московской прописки? На парах он «случайно» касался её колена, наклонялся, будто что-то шептал. Только Люда замечала, как Катя замирала в эти моменты. «Всё ей достаётся!», — кипела она внутри.
Когда Сергей признался Кате в чувствах, Людмила поняла — надо действовать. «Хоть бы прыщи обсыпали её, нет — меня! Куплю ей клубники…» — злилась она.
После сессии Люда осталась в Москве — в её комнате теперь жила Алёна с детьми.
«Устроилась на работу, денег не присылайте», — сказала она матери.
«Ах, вот как! Сразу перестала помогать!», — жаловалась она Кате.
«Родителям и правда тяжело, Алёна ведь одна с детьми», — утешала та.
Вскоре Люда отправила Сергею фото Кати в свадебном платье — то самое, что сделала в салоне под предлогом «просто примерить».
Когда Сергей вернулся после болезни матери, он был хмур:
«Поздравляю со свадьбой».
«Это же шутка! Людка подстроила!» — но он уже уходил.
Катя кинулась к Людмиле:
«Зачем ты это сделала?»
«Хотела, чтобы он сделал предложение!» — лгала та.
Сергей избегал Катю. Люда торжествовала — теперь он её. После смерти его матери они подали заявление в ЗАГС. Вскоре отца Сергея перевели преподавать в Рязань — уехали туда.
Катя по настоянию родителей вышла за сына отцовского друга. Брак продлился семь безрадостных лет.
* * *
«Зачем тебе в эту деревню? Там же лет двадцать никто не жил!» — волновалась мать.
«Мне нужно побыть одной», — Катя почти кричала.
Дом деда стоял заброшенный. Калитка скрипела. Внутри пахло сыростью и старыми книгами.
«Колонка не работает», — раздался голос. У забора стоял бородач.
«Воду можете у меня набрать».
Вечером Катя принесла ему маминых оладий. В доме на диване лежал «Оно» Кинга. В книге — та самая склеенная фотография из свадебного салона.
«Ты?..» — прошептала она.
«Я».
Они пили чай в беседке.
«Люда призналась про фото. Мы разошлись. Я вернулся сюда».
«А почему не нашёл меня?»
«Ты была замужем…»
У калитки она почувствовала его взгляд. «Догони…» — молила про себя.
Он догнал у крыльца, обнял так, будто боялся отпустить…
