Я тихо вышла в прихожую и случайно заметила, как мой муж Игорь незаметно совал своей матери в карман шубы пятисотрублёвую купюру. В тот момент свекровь сидела за нашим кухонным столом, мило болтая с гостями. Эта картина застала меня врасплох, и я застыла на месте, не понимая, что и думать. Почему Игорь делает это тайком? И почему у меня внутри всё сжалось, будто меня обвели вокруг пальца в моём же доме?
Мы с Игорем женаты уже пять лет. Брак наш не назовёшь идеальным, но мы любим друг друга и стараемся строить общую жизнь. Я работаю бухгалтером в маленькой конторе, а Игорь — водителем в транспортной фирме. Денег хватает, но без излишеств: платим за квартиру, копим на ремонт машины, изредка выбираемся на дачу. Свекровь, Лидия Семёновна, живёт в соседнем квартале. Она частый гость в нашем доме — приносит пирожки, рассказывает новости. Я всегда держалась с ней вежливо, хоть порой её замечания о моей готовке или уборке задевали.
Тот вечер был обычным. Мы позвали друзей, и Лидия Семёновна тоже пришла. Я хлопотала у плиты, нарезая салаты, Игорь раскладывал приборы. Свекровь, как всегда, затмила всех: шутила, вспоминала молодость, угощала фирменными солёными огурцами. Гости смеялись, в доме было уютно. Но мне понадобилась тарелка из серванта в прихожей, и я вышла. Именно тогда я увидела, как Игорь, озираясь, суёт деньги в мамину шубу.
Я застыла. Сердце застучало, мысли путались. Зачем он прячется? Ведь мы не скрываем помощь родителям. Я сама иногда подкидываю маме пару тысяч, и Игорь в курсе. Но о Лидии Семёновне он молчал. Вернувшись на кухню, я делала вид, что всё в порядке, но внутри бушевало. Свекровь смеялась, рассказывая анекдот, а я смотрела на неё и думала: знает ли она, что сын только что дал ей деньги?
Когда гости разошлись, а Лидия Семёновна ушла, я не выдержала. «Игорь, я видела, как ты совал деньги маме. Почему не сказал?» — спросила я. Он смутился, затем нахмурился: «Ольга, что за допрос? Она просила на таблетки». Я удивилась: «На таблетки? Но мы бы обсудили». Он отмахнулся: «Не хотел тебя грузить. Это мои кровные, я решаю».
Его слова резанули. «Кровные»? Разве мы не живём общим бюджетом? Мы всегда советовались о крупных тратах. А теперь он тайком подкармливает мать, будто я не пойму. Я вспомнила, как Лидия Семёновна недавно хвасталась новым платьем, а до этого — поездкой к сестре в Ярославль. Неужели Игорь даёт ей не только на лекарства? И почему она принимает, улыбаясь мне за столом?
На следующий вечер я заговорила снова: «Игорь, я не против помощи маме. Но давай решать вместе?» Он вздохнул: «Оль, ей неудобно просить. Пенсия маленькая, а я не хочу, чтобы она краснела». Я кивнула, но спросила: «А почему тайком? Я же не чужая». Игорь помолчал, затем признался: боялся, что я буду ворчать. «Ты же знаешь, как ты реагируешь на лишние траты», — сказал он.
Я задумалась. Может, он прав? Я действительно могу буркнуть, если он купит третью удочку, когда две уже пылятся. Но мать — другое дело. Если бы он сказал, я бы поняла. Но его скрытность сделала меня чужой в собственном доме. А ещё я не могла отвязаться от мысли: знает ли Лидия Семёновна? Улыбается мне, зная, что сын подаёт ей за моей спиной?
Я позвала свекровь на чай. Когда она пришла, я прямо сказала: «Лидия Семёновна, я знаю про деньги. Я не против, но мне больно, что это скрывают». Она всплеснула руками: «Оленька, я не просила! Он сам даёт!» Голос её звучал так невинно, что я усомнилась: может, я и правду зря раздуваю из мухи слона?
Но покоя мне это не дало. Я люблю Игоря, уважаю его мать, но хочу, чтобы в семье не было секретов. Мы договорились, что теперь будем обсуждать все траты, даже помощь родителям. Он пообещал не скрывать, а я — не ворчать. Но осадок остался. Теперь, когда Лидия Семёновна приходит, я смотрю на неё и думаю: искренна ли она? И смогу ли я снова доверять Игорю, как раньше?
Эта история показала мне, что даже в крепкой семье бывают тени. Я хочу, чтобы наш дом был местом, где всё честно. Может, со временем мы найдём общий язык, и я перестану подозревать свекровь, а Игорь — бояться моих слов. Но пока я учусь говорить о том, что тревожит. И надеюсь, что те несколько тысяч в кармане шубы не станут между нами пропастью.
