Я не забуду тебя никогда
Лидия Сергеевна шла домой в расстёгнутом пальто, держа в руках потрёпанный портфель с ученическими тетрадками. Вечером ей предстояло проверить гору сочинений.
Недавно только набухли почки, а сегодня уже пробились первые листочки. Весеннее солнце ласково грело землю, и казалось, будто весь мир пробуждается от зимнего сна.
Прохожие почтительно здоровались с учительницей. Она кивала в ответ, чуть улыбаясь. Многим из них она когда-то преподавала русский и литературу, а теперь учила их детей.
Была она тоненькой, почти девичьей фигуры, невысокой — со спины её легко можно было принять за студентку. Да и лицом пригожа. Вот только замуж так и не вышла. Жила одна в старом деревянном домишке на тихой улочке. Дом этот ей выделили как служебное жильё, когда она двадцать пять лет назад приехала сюда из большого города.
Городок был крошечный, скорее похожий на деревню. Сейчас молодым специалистам дают квартиры в новых кирпичных трёхэтажках, но кто сюда поедет? Все рвутся в Москву да Питер.
А Лидия Сергеевна привыкла. Даже полюбила свой домик. В свободное время копалась в огороде. Когда только приехала, не знала, как печку топить, а теперь умела всё — и капусту квасить, и варенье варить, и банки закатывать. Жизнь научила.
Жизнь…
Тогда тоже была весна. Под окном общежития сидели два парня, спорили, как пишется какое-то слово. Оба ошибались. Ей надоело слушать их препирательства, и она выглянула в окно, подсказав правильный вариант.
Один из парней не растерялся и попросил проверить всю объяснительную. Лида вышла, исправила ошибки, а он представился:
— Виктор. Вы, наверное, будущая учительница?
— Преподаватель, — поправила она.
Виктор ей понравился. Крупный, крепкий, настоящий медведь. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Когда он сделал предложение, она не раздумывала ни минуты.
А вот его мать Лиду невзлюбила сразу.
— Что ты с ней будешь делать? Книжки читать? Готовить-то она, поди, не умеет. Намучаешься, — ворчала старуха, когда невестка вышла.
И мать была права. Лида умела варить только макароны да яичницу, да и то регулярно сжигала их, уткнувшись в книгу.
Вскоре свекровь взяла готовку в свои руки — иначе сын бы с голоду помер. Лида старалась учиться, а Виктор в ответ подтянулся: одевался аккуратнее, перестал материться. Жили душа в душу.
Через год родился сын, Игорь, спокойный и основательный, в отца. Рановато, конечно, но с работой потом было бы сложнее — как бросить классы посреди учебного года?
Свекровь всё чаше ворчала, что сын женился на растяпе. Лида молча терпела, лишь ночью шептала мужу: «Твоя мать меня не любит».
— Главное, что я тебя люблю, — целовал её Виктор.
Когда Игорь подрос, Лида хотела отдать его в ясли и выйти на работу.
— Ещё чего! Я сама с ним посижу, — отрезала свекровь и уволилась.
Лида была благодарна. По вечерам готовилась к урокам, проверяла тетради. Свекровь вздыхала, но помогала.
А потом Виктор стал пропадать. Одежда опять превратилась в мешок, в речи появилась грубость. В постели — холод и отчуждение.
О том, что у него любовница, Лиде сообщила свекровь — с каким-то злорадным удовольствием. Ею оказалась продавщица из местного магазина — рыжая, с ярким макияжем. Она не пыталась Виктора перевоспитывать — только кормила его колбасой, которую доставала «по блату».
Лида спросила прямо:
— Это правда?
— Прости. Мы с тобой разные, — ответил он, отводя глаза.
Она пошла в районо и попросила перевести её в другую школу.
— Середина года, все места заняты, — ответили ей.
Но место нашлось. Три месяца назад из крошечного городка сбежала молодая учительница. Жильё обещали — старый деревянный дом.
Лида взяла сына и уехала.
Городок больше напоминал деревню. Дом был ветхий, с покосившимся сараем. Но она научилась жить и так: топила печь, носила воду с колонки. Игорь бегал по двору, ловил соседских кошек.
Виктор исправно платил алименты, но сына так ни разу и не навестил. Женился на продавщице, у них родились две дочки.
Игорь после школы уехал в областной центр, поступил в институт. Сначала жил у отца, но жаловался — тесно, сёстры вредные. Свекровь с ним не ужилась, они с невесткой ругались так, что соседи стучали по стенам. В конце концов Виктор снял для матери квартиру — и она исчезла из их жизни.
Первое время сын приезжал к Лиде на каникулы. Каждый раз, переступая порог, она вздрагивала — так он был похож на отца.
Теперь он работал на заводе, жил с семьёй, отдыхал на Чёрном море. Жив, здоров — и ладно.
А напротив её дома снесли старую развалюху и начали строить новый. Лида остановилась, наблюдая, как ловко мужчина вставляет оконные рамы. Он был в майке, загорелый.
— Нравится? — спросил он, заметив её взгляд.
— Да.
— А вы, кажется, вон в том доме живёте? Крыльцо у вас шатается, крыша скоро потечёт.
— В дождь уже течёт, — призналась Лида.
— Давайте я починю? — предложил он.
— А сколько возьмёте?
— Договоримся. Через неделю закончу тут — займусь вашим домом.
Лида смутилась. Ему не больше сорока, а она уже на пенсию собирается. Что ему от неё нужно?
Но он пришёл через пару дней, всё осмотрел, записал в блокнот.
— В субботу начну. Материалы у меня есть.
— Денег у меня немного, — предупредила Лида.
— А ты не торопись. Лучше покорми.
Она накрыла стол, поставила бутылку вина.
— Только если с вами, — улыбнулся он.
За обедом рассказал, что ушёл от жены, работает в бригаде.
— Надоело мотаться. Хочу осесть. Возьмёте на постой, пока ремонтирую? Это и будет платой.
ЛиОна не стала противиться, и так они прожили ещё много лет, пока однажды утром Михаил не проснулся с улыбкой, обнял её и сказал: «Вот и старость пришла, а я тебя всё так же люблю, Лидок».
