«Я всё понимаю… но и ты меня пойми»: правда, которая разбила сердце
В тот день Ольга, как всегда, стояла у плиты — рубила мясо на котлеты. На кухне пахло жареным луком, масло шипело на сковородке, а в зале вдруг зазвонил телефон. Муж — Дмитрий — поднял трубку. Голос у него был ровный, будто ничего не случилось:
— Алё?
Потом — тишина. Долгая. Как будто кто-то говорил без умолку, а он только слушал. Оля вытерла руки о передник и вышла из кухни. В прихожей — ни души. Шнур от телефона тянулся в сторону спальни. Сердце вдруг сжалось. Не понимая зачем, она пошла на цыпочках, будто кралась.
Из-за приоткрытой двери донёсся его шёпот. Таким голосом он с ней никогда не разговаривал.
— Люба, успокойся… Я понимаю, честно. Но и ты меня пойми. У меня семья, я не могу сейчас приехать… Я тоже тебя люблю. Очень. Но не сейчас — Оля может войти. Я должен ей всё рассказать, но не сегодня… Давай завтра. Только не звони сюда в это время, ладно? И да… Я люблю тебя.
Её будто ударило током. Рука, готовая распахнуть дверь, замерла в воздухе. Сердце колотилось так, что дыхание перехватило. «Я люблю тебя». Он сказал это другой. Не ей.
Оля не стала устраивать скандал. В голове прозвучал голос бабушки: «Не принимай решений в гневе». Она выпрямилась, собрала волю в кулак и вернулась на кухню. Взяла нож, но пальцы дрожали. Мясо резалось неровно, куски летели в стороны. У ног вертелся кот Васька — Оля швырнула ему кусочек, даже не глядя.
«Я тоже тебя люблю…»
Эти слова крутились в голове, как проклятие. Она цеплялась за другое: «У меня семья…» Значит, ещё что-то значит?
Но тогда — кто она? Просто жена? Хозяйка? Привычка? Боль сжимала грудь. Ведь у них всё было хорошо. Он всегда был заботлив, ласков. Ни намёка на холод. Ни разу не дал повода.
Через полчаса Дмитрий зашёл на кухню, вдохнул аромат жареного и улыбнулся:
— Ох, как вкусно пахнет! Скоро поедим?
— Ещё минут двадцать. Мясо мелко порезала — быстрее прожарится… Кто звонил?
— Что? — он будто не расслышал. — А, с завода. Попросили завтра выйти — партию леса принять.
— Опять выходные? Мне это не нравится.
— Все в отпусках, сезон…
— Ага.
— Ты какая-то не такая, Олюш.
— Просто устала. Хотела завтра вместе на огороде повозиться.
— Поздно вернусь, но успеем.
— Дима…
— Ну?
— Ты меня любишь?
— Ну что за вопросы, конечно. Люблю, Олюш. И наших девчонок люблю. Ты же знаешь — семья для меня главное.
Он обнял её, поцеловал в щёку. Но впервые за годы его прикосновение стало чужим.
Позже она сидела на диване, глядя на дочек, возившихся с куклами. Кот запрыгнул к ней на колени, выпустил когти — благодарил за угощение. Оля сжала его лапы, прижалась лицом к шерсти.
Эта женщина… ей не место в их жизни.
Оля не могла делить мужа. Не могла спать с ним, зная, что он был с другой. Но и потерять его — невыносимо. Решение пришло само: разобраться с соперницей. Самостоятельно. Без его ведома.
На следующий день, когда Дмитрий отвёл детей в сад и ушёл «на работу», Оля сказала на фабрике, что заболела, и осталась дома. Для вида надела старый халат и платок — «побелку делать». Потом — прямиком к садику. Через несколько минут вышел Дмитрий. Оля пошла за ним, прячась за углами.
Он зашёл в магазин, купил хлеб и яблоки, затем свернул в частный сектор. Оля поняла: там она живёт. Муж скрылся за калиткой.
Она села на лавочку. Ждала. И вот он вышел… не один. Рядом — стройная блондинка. Они пошли в сторону парка — туда, где когда-то гуляли они с Димой. Оля вернулась домой. В голове — пожар. В душе — пустота.
Через пару дней она разглядела Любу поближе — красивая, стерва. Лет под сорок. Потом — удача: подслушала разговор Любы с подругой. Та, сама того не зная, выдала всё:
— Любка? Одна с ребёнком, муж сбежал. Сейчас крутит роман с женатым. Говорит, он её бросит ради неё…
У Оли внутри всё сжалось. Но она улыбалась.
И вот, в один из выходных, Ольга — в том же халате и платке — отправилась «в гости».
Люба была во дворе. Оля изобразила слабость, попросила воды. Стакан, несколько глотков… и вдруг — «Я вижу вашу судьбу».
Люба сначала опешила, потом засомневалась. Но Оля начала говорить про её жизнь — развод, больной сын, шрам на руке… Всё сошлось. Люба поверила. Глаза расширились.
— А с этим мужчиной… у вас ничего не выйдет. Он крепко связан с женой. Не уйдёт.
— Уйдёт! Я его добьюсь!
— Не будет он твоим!
— Будет!!!
И тут — удар половником по лицу. Драка. Оля била её, крича:
— Это МОЙ муж! МОЙ! Поняла?! Убирайся!
Слёзы, грязь, порванный халат… Но Оля ушла с высоко поднятой головой.
Через неделю Диму больше не вызывали на работу в выходные. От него больше не пахло духами. Оля чувствовала победу. Люба исчезла. Навсегда.
Прошли годы. Они переехали. Жили тихо. Он — замкнутый, чуть грустный. Она — спокойная. Дети выросли. Жизнь шла своим чередом.
А однажды, когда до конца оставались считанные дни, в палату вошла женщина. Оля подслушала — это была она. Люба. Они плакали. Он звал её по имени. Прощался.
Оля посмотрела в глаза бывшей сопернице. Та — молча вышла. Они не узнали друг друга. Или сделали вид.
И только вечером, сидя у кровати умирающего мужа, Оля подумала:
А может, это и правда была любовь? Настоящая. Безрассудная. Но…
Жизнь требует жертв.
И если кому-то и было суждено страдать — пусть лучше это будешь ты, а не твои дети. Ведь главное — семьяИ она сжала его руку в последний раз, зная, что всё сделала правильно.
