**Запись в дневнике.**
Я тихо вышел в коридор и случайно заметил, как мой брат Дмитрий незаметно суёт матери в карман её пальто несколько купюр. В этот момент мама сидела за столом на нашей кухне, оживлённо беседуя с гостями. Эта сцена застала меня врасплох, и я застыл на месте, не зная, что подумать. Почему Дима делает это украдкой? И почему у меня такое ощущение, будто меня обманывают в моём же доме?
Мы с Димой женаты с Ольгой уже шесть лет. Наш брак не идеален, но мы любим друг друга и стараемся строить совместную жизнь. Я работаю инженером на заводе, Оля преподаёт в школе. Денег хватает, но живём скромно: платим за ипотеку, откладываем на машину, изредка выбираемся на природу. Моя мать, Людмила Петровна, живёт через два квартала. Она частенько заглядывает к нам, приносит пирожки, делится новостями. Оля всегда была к ней вежлива, хоть порой её замечания о готовке или уборке задевали.
Тот вечер ничем не отличался от остальных. Мы позвали друзей, пришла и Людмила Петровна. Оля хозяйничала на кухне, я накрывал на стол. Мать, как всегда, была душой компании — смешила гостей, вспоминала молодость, угощала всех домашним вареньем. В доме было шумно и тепло. Но мне понадобилась тарелка из шкафа в прихожей, и вот тогда я увидел, как Дмитрий, оглянувшись, быстро засунул в мамино пальто деньги.
Я остолбенел. Сердце застучало, в голове замелькали вопросы. Зачем? Почему втихаря? Мы всегда открыто помогали родителям. Оля и сама иногда передаёт что-то своей матери, и мы это обсуждаем. Но тут — ни слова. Я вернулся на кухню, делая вид, что всё в порядке, но внутри бушевало. Мать продолжала смеяться, рассказывая очередную байку, а я смотрел на неё и гадал: в курсе ли она, что сын только что подкинул ей рублей?
Когда гости разошлись, а мать ушла, я не выдержал. «Дима, я видел, как ты сунул маме деньги. Почему скрывал?» — спросил я. Он сначала опешил, потом насупился: «Сергей, не лезь не в своё дело. Просто помог, у неё с зубами проблемы». Я удивился: «Но ты мог сказать нам, мы бы вместе решили». Дима отмахнулся: «Не хотел вас напрягать. Это мои деньги».
Меня задели его слова. Его деньги? Разве у нас не общий бюджет? Мы всегда советовались насчёт трат, а тут вдруг тайные подачки. Я вспомнил, как мать недавно хвасталась новым пуховиком, а до этого — поездкой в Казань. Неужели брат даёт ей не только на лечение? И почему она молчит, сидя за нашим столом?
На следующий день я снова завёл разговор. «Дима, я не против помощи маме. Но давай честно? Совместные деньги — совместные решения». Он вздохнул: «Людмила Петровна стесняется просить. На пенсии тяжело, а я не хочу её смущать». Я кивнул, но спросил: «А почему втихую? Я же не упрёк». Дима помолчал, потом признался — боялся, что Оля начнёт ворчать.
Я задумался. Может, он прав? Оля и правда иногда возмущается, если я трачусь на лишнее — например, на новый спиннинг, когда старый ещё цел. Но помощь матери — другое дело. Если бы он сказал открыто, я бы понял. Но его скрытность заставила меня почувствовать себя лишним. И ещё — не давала покоя мысль, что мать знает об этих деньгах и молчит, улыбаясь нам в лицо.
Я решил поговорить с Людмилой Петровной. Пригласил её на чай и прямо спросил: «Вы знаете, что Дима вам подкидывает деньги за нашей спиной?» Она смутилась, но быстро оправилась: «Серёженька, он сам даёт, я же не прошу». Её тон был таким невинным, что я заколебался — может, зря раздуваю скандал?
Но осадок остался. Мы с Димой договорились обсуждать все траты, даже на родителей. Он пообещал не скрывать, я — не придираться. Но когда мать приходит в гости, я ловлю себя на мысли: а искренне ли она ко мне относится? И смогу ли я теперь полностью доверять брату?
Эта история показала мне, что даже в крепкой семье бывают недомолвки. Хочется, чтобы в доме царила честность. Может, со временем мы найдём баланс, и я перестану подозревать мать в лукавстве, а Дима — опасаться осуждения. Но пока я учусь говорить о чувствах и верю, что мы станем ближе — несмотря на эти загадочные рубли в кармане пальто.
