Сегодня я не выдержал и спросил свою тёщу напрямую: «Почему ты меня так ненавидишь?» Тишина. Только её ледяной взгляд, полный презрения.
Я, Иван Петрович, живу в маленьком селе под Воронежем. Мои дни превратились в пытку — всё из-за свекрови, Галины Степановны. Она годами делает мою жизнь невыносимой, а сегодня дошло до предела.
Только что вымыл пол, а она — раз! — рассыпает сухари прямо на мокрый линолеум. Специально. Глазами сверкнула — наслаждается.
— Галина Степановна, ну зачем?! — голос дрожит от злости.
— Уберёшь, — бросает она, даже не отрываясь от «Комсомолки».
Я стиснул зубы, собрал крошки, а потом ушёл в сад — копаться в земле, лишь бы не взорваться. Но внутри всё кипит.
Вечером не сдержался:
— Чем я заслужил это? Я тебе готовлю, убираю, стираю! Наш сын, Алёшка, тебе во всём помогает! Почему ты меня ненавидишь?!
Она даже не обернулась. Будто я воздух.
…Жена умерла, когда Алёше было восемь. На похоронах Галина Степановна сразу заявила:
— Останешься здесь. Не хочу, чтобы по селу пошли слухи, будто я тебя выгнала.
Куда мне было деваться? У родителей — брат с семьёй, места нет. Думал, со временем привыкнем друг к другу. Не вышло. На людях она — «добрая бабушка», а дома — тюремный надзиратель.
— Кому ты такой сдался? — шипит она. — Живи тут, пока не помру. Дом твой будет. Но если вздумаешь перечить — всё племянникам отпишу!
Алёша вот-вот окончит институт, женится на хорошей девушке. Уедут, начнут свою жизнь. А я? Я застрял здесь, в этом аду.
Галине Степановне уже за девяносто, а здоровье — как у быка. Всю пенсию проедает на дорогие сыры и колбасы, а я копейки считаю.
Сегодня, глядя в её холодные глаза, я понял: нельзя годами гнуть спину ради чужого одобрения. Рано или поздно надо выбрать себя.
*Жизнь слишком коротка, чтобы проживать её на коленях.*
