**Дневниковая запись**
Недавно разговорился с приятелем, и он, тяжело вздыхая, произнёс:
— Раньше жили без этих ДНК-тестов — и ничего. Семьи крепкие, дети счастливые. Кто там на кого похож — не в этом счастье. А теперь? Один анализ — и вся жизнь рушится. Кому нужна такая правда? Та, что калечит судьбы?
И поведал мне историю, после которой я сам неделю не мог прийти в себя.
Жила семья — обычная, ничем не примечательная: муж, жена и их пятилетний сынишка. Жили дружно. Муж обожал жену, души не чаял в ребёнке. Трудился, мечтал, строил планы. Малого Ванюшку возил на рыбалку, катал на спине, сказки на ночь читал. Бабушки с дедушками внука на руках носили. Идиллия. Пока не грянула беда.
Мальчик вдруг стал жаловаться: голова кружится, ноги слабые, встать с постели не может. Врачи, больницы, бесконечные анализы… Диагноза нет. Пока один врач не отправил их к генетику.
Там начались расспросы: кто в роду болел, были ли наследственные болезни? Родители разводили руками — нет, ни у кого! Бабушек опросили — чисто.
— Странно, — качал головой врач. — За двадцать лет практики не видел, чтобы такая болезнь возникла ниоткуда. Теория допускает, но на деле… Впервые. Очень необычно…
И с каждым новым доктором одно и то же: «Наследственное? Никто не болел? Не может быть!» Отец не выдержал. Тайно, никому не сказав, сдал ДНК-тест. Результат перевернул всё.
Это был не его сын.
Жена, увидев бумагу, побледнела. Зарыдала. Созналась: да, был один раз. До свадьбы. Когда они только встретились, всё было зыбко. Ошибка. Она и сама думала — ребёнок от мужа.
Начался кошмар. Крики, слёзы. Развод оформили за неделю. Бабушка Ванюшки — мать отца — слегла с давлением. Деда забрали с инфарктом. Мальчик не понимал. Ещё вчера папа звал его в парк, а сегодня не берёт трубку. Не приходит. И почему бабушка Нина вдруг назвала его чужим?
— Скажи, — прищурясь, бросил приятель, — зачем он это сделал? Жили ведь хорошо. Любил ребёнка, растил. Да, засомневался бы, но ведь прошло бы. Всё произошло слишком быстро. Не надо было знать правду. Она никого не спасла. Только разрушила.
Я молчал. А он добавил:
— Жена бы соврала, сказала — ничего не было. Врачи сами твердили: бывает, болезнь впервые проявляется. И всё. А он? Теперь ребёнок без отца. Жена одна. Родители в больнице. Кому от этого легче? Ради чего? Ради правды?
С тех пор часто об этом думаю. Что лучше — сомневаться или узнать, что жизнь — обман? Изменит ли это любовь к ребёнку? Если он всё равно твой сын — растил, воспитывал, ты для него отец… Разве чужие гены важнее?
Трудно сказать. У каждого своя правда. Но в ушах до сих пор звучат слова приятеля:
— Отец не тот, кто зачал, а тот, кто не ушёл.
