Тайное уединение Марфы Семёновны: как одиночество растопило души
Марфа Семёновна проснулась на заре, когда первые лучи солнца едва пробивались сквозь тяжёлые облака над городком Бережки. Не торопясь, она приготовила себе горячий бутерброд с колбасой, заварила крепкий чай с лимоном. Сегодняшний день был совершенно свободен от забот, так что можно было позволить себе немного расслабиться. Марфа направилась в гостиную, включила старый телевизор, трещавший от времени, но внезапно резкий звонок в дверь нарушил тишину.
— Кто бы это мог быть? Я никого не ждала, — пробормотала она себе под нос и пошла открывать. Подойдя к двери, она уже собралась повернуть ключ, как вдруг услышала разговор за порогом. Марфа замерла, прислушалась — и сердце её сжалось от ужаса.
Марфа Семёновна приняла тяжёлое решение, которое далось ей нелегко. Но выбора не было. Она устала от равнодушия окружающих, от их холодности и безразличия. Дважды она сходила в местный магазин, запаслась продуктами на неделю, вернулась домой, заперла дверь на все замки и заблокировала в телефоне все номра, кроме дочери и самых близких.
Её дочь, Антонина, жила в далёком Нижнем Новгороде и звонила редко. Видимо, ей там было хорошо, ну что ж, Бог ей в помощь. Остальные же, похоже, и вовсе не вспоминали о Марфе Семёновне. Обычно она сама первая звонила, поздравляла всех, выслушивала жалобы и проблемы, но её собственная жизнь никого не интересовала.
Соседи заходили только за солью, сахаром или луком, когда магазин уже закрыт или просто лень туда идти. Подруга звонила, чтобы похвастаться пенсионными накоплениями или рассказать о новой шубе, не давая Марфе и слова вставить. А сестра, Василиса, обожала заглядывать в гости на горячие блины и жареную картошку. Наедалась до отвала, а потом обещала:
— Марфа, родная, у меня есть бутылочка отменного коньяка и сырокопчёная колбаса, привезли из Москвы. Давай встретимся на днях, посидим у меня, поболтаем по-старому!
Марфа Семёновна ждала точного приглашения, но Василиса, как всегда, растворялась в своих делах и хлопотах. До следующего раза, пока Марфа сама не соскучится и не позвонит. С остальными было то же самое. Никто уже не помнил, сколько раз она всем помогала. Нет, она не ждала благодарности. Помогала от чистого сердца, не считая долгом. Но всё же хотелось хоть капли внимания, хоть чуточку тепла.
Говорят, не делай добра — не получишь зла. Но где-то в глубине души ей так хотелось, чтобы кто-то о ней вспомнил. Марфа Семёновна была подавлена. Ей казалось, что она никому не нужна. Скорее всего, её отсутствие даже не заметят. Тем лучше — пусть спадут розовые очки, пусть правда раскроется. Не зря же люди уходят в монастыри или уезжают в глубинку. Она не пропадёт!
Первый день её затворничества подтвердил худшие опасения. Никто не звонил — ни на телефон, ни в дверь. Марфа приняла горячую ванну, нанесла на лицо крем, сделала себе бутерброд с маслом и села смотреть сериал. За окном стояла скверная погода — серость, ветер, дождь, так что она даже не жалела о своём решении не выходить. Но вскоре слёзы покатились по её щекам. Главная героиня сериала, её ровесница, тяжело болела и умирала в одиночестве, всеми забытая. Никто даже не вспомнил о ней.
Марфа Семёновна заснула в слезах, укрывшись пледом на диване, под монотонное гудение телевизора.
Так прошли два дня.
На третий день слабые лучи солнца всё же пробились сквозь тучи. Марфа проснулась поздно, но, к удивлению, в прекрасном настроении. На телефоне было три пропущенных звонка от дочери — не слышала. Пока она раздумывала, перезвонить или нет, Антонина сама набрала её номер:
— Мам, ты где? Почему не берёшь трубку? У тебя всё нормально? Я сегодня утром проснулась, и на сердце кошмар — будто что-то не так. Потом поняла — ты мне три дня не звонила! Мам, что-то случилось? Как ты? Я так соскучилась! А знаешь, у меня новость! Хотела позже сказать, но не могу молчать. Мам, у нас с Иваном будет ребёнок! Представляешь, ты скоро станешь бабушкой! А ещё Ваню переводят в наш город по работе. Будем жить рядом, я так счастлива, мам! А ты?
На следующее утро в дверь неожиданно постучали. Марфа тихо подошла, даже не взглянула в глазок — думала, постучат и уйдут. Но за дверью слышались голоса соседей, и говорили они о ней.
— Что-то нашу Марфу третий день не видно, может, уехала куда? — голос бабы Глаши, соседки сверху.
— Не знаю, она не говорила. Может, заболела? — голос Людмилы, соседки справа, звучал тревожно. — А вдру— Людмила, давай позовём участкового, а то не ровён час, — уже серьёзно предложила баба Глаша, и Марфа Семёновна, не выдержав, распахнула дверь.
