**Лишний рот**
За столом пришлось потесниться. Пятиметровая кухонька еле вмещала пятерых: двух взрослых и трёх детей.
— Вань, притащи табурет из зала, — распорядилась мать.
Семнадцатилетний парень закатил глаза, но покорно отправился выполнять просьбу. Вернулся с табуреткой, поставил её у стола.
— Вот. Подвинемся — и всем хватит места. Ничего, Максимка, ничего, — женщина даже не взглянула на пятилетнего мальчишку, из-за которого и началась вся эта суета. Она повернулась к мужу, чьё недовольство читалось в каждом жесте.
Первым получил тарелку с дымящимся борщом глава семьи. Лена быстро накрошила хлеб, нарезала сало, сунула дочери головку чеснока — пусть чистит. Вскоре и остальные оказались за столом. Старший сын, как и отец, брал кусок чёрного хлеба, клал тонкий ломтик сала и отправлял в рот, чередуя с ложкой борща. Чеснок разобрали быстро, оставив блюдце пустым.
Максим держал ложку, но не ел, а следил за мужчинами напротив. Ему страсть как хотелось повторить за ними, но тарелки стояли слишком далеко.
— Ешь, — десятилетняя Даша протянула ему хлеб, потом сало.
Максим схватил и принялся жевать, будто это были не простые продукты, а конфеты «Мишка на Севере». Лена улыбнулась и тоже взялась за ложку.
От добавки отец отказался. Иван молча кивнул. Даша попросила соль на хлеб. Чай пили молча, уткнувшись в кружки. Сухари и пряники стремительно исчезали из вазочки — все торопились.
Когда ужин закончился, Сергей первым встал из-за стола и заявил:
— Теперь дети пусть первыми едят, потом мы с тобой. Стол маловат.
Лена замерла с тарелкой в руках, хотела возразить, но не стала. Ваня злобно посмотрел на младшего, жующего пряник.
Вчера отец вернулся домой не один. Распахнул дверь и подтолкнул вперёд мальчика.
— Проходи, Максим, — Лена стояла в прихожей с полотенцем в руках.
Было ясно: решение принято заранее, и для родителей это не спонтанный порыв.
— Это кто? — Ваня вышел из комнаты с учебником.
— Это Максим, — ласково ответила мать.
— Я имя слышал. Кто он такой? — настаивал сын.
Сергей и Лена не подготовились к этому разговору. Конечно, надо было предупредить детей раньше, но они не придали этому значения.
— Максим будет жить с нами. В вашу комнату поставим раскладушку.
— В нашу? — Даша тоже выскочила в коридор.
Их с братом комнатка и так была разделена шкафом, и втиснуть туда ещё кровать казалось невозможным.
— Ничего, потеснитесь.
Авторитет отца в семье был железным. Порой ему даже говорить не требовалось — достаточно было взглянуть, и дети без лишних слов выполняли то, что нужно.
Семь лет назад отец ушёл из семьи. Разразился страшный скандал. Обычно сдержанная мать рыдала, умоляла не бросать её с двумя детьми. Но Сергей просто собрал вещи и ушёл. Влюбился. Познакомился с Галиной на заводе и больше ни о чём не мог думать. Дети его не удержали. Через два года он вернулся. С тем же рюкзаком. Не просил прощения, просто сказал на пороге:
— Если на развод подавала — уйду. Там всё кончено.
Лена не нашлась, что ответить. Сколько ночей провела в ожидании этого момента, как тяжело ей было. А когда он настал — слова застряли в горле. Она давно простила. Просто хотела увидеть.
Почти год жили как соседи, пока Сергей не рассказал жене всё и не попросил прощения. Лена оттаяла, жизнь вернулась в привычное русло, только чуть изменив курс. И тут появился Максим.
Та женщина, Галина, не болела, с ней ничего не случилось. Просто ребёнок мешал ей жить «как бабочке-однодневке». А родила она его только потому, что заводик давал комнату, и можно было решить жилищный вопрос.
— Забирай или отправлю в детдом, — заявила она Сергею, когда тот пришёл навестить сына.
— Куда я его дену? Нас и так четверо в двушке.
— Не знаю. Когда рожала, ты у меня не спрашивал, куда его потом пристроим.
— Я думал, ты меня любишь и хочешь Максимку.
— Ха. Думал. До конца месяца решай. Первого у меня выходной — сдам его в приют, если не заберёшь.
Она, конечно, блефовала. Знала, как Сергей привязан к сыну, и не позволит такого. Так и вышло.
Лена сразу согласилась принять мальчика, без колебаний. Она никогда не делила детей на своих и чужих, старалась дать каждому то, в чём тот нуждался. Любила всех одинаково.
Шли годы. Купили большой раскладной стол, чтобы ужинать всем вместе. Для Даши отгородили угол в гостиной, освободив место в детской для мальчишек. Получилось неплохо: у окна — стол, у стены — кровать.
Ваня поступил в институт, Максим пошёл в школу. Казалось бы, все должны были привыкнуть друг к другу. Но Ваня всё чаще выражал недовольство младшим братом. Даже то, что они родные по отцу, не играло роли. Мать аккуратно вмешивалась, стараясь не раздувать скандалы и не обижать Максима. При отце же Ваня молчал, сдерживался. Даша сразу приняла брата и привязалась к нему. Он был ближе ей по характеру, больше походил на неё, чем старший.
Максима не обделяли. Ему, как и другим, покупали одежду, игрушки, собирали в школу. Лена привыкла делить всё на троих. А вот Ване это не нравилось. За глаза он называл брата «Лишний рот», говорил это свысока, с пренебрежением. Если родителей не было дома, отыгрывался на младшем по полной. Подставлял его, сваливал на него свои проделки. Порой мальчика наказывали за то, чего он не делал.
Однажды Ваня, вернувшись с учёбы, за обедом съел котлету с макаронами, а потом, чтобы поддеть брата, стянул ещё одну. Мать нажарила ровно по котлете на каждого, и он это знал.
Вечером Лена достала сковороду из холодильника, разогрела котлеты, сварила гречку и стала кормить семью.
— Ой, кто лишнюю-то съел? — спросила она.
— Макс в обед таскал, Даша видела, — радостно доложил Ваня.
Даша кивнула. ОнаИ когда в тот вечер Ваня нехотя протянул Максиму свою котлету со словами «На, ешь, а то мамка опять переживать будет», Лена тихо улыбнулась в уголке кухни, глядя, как её мальчишки наконец-то начинают быть настоящими братьями.
