Запечённая правда: как одна треска перевернула семью
Иван вернулся с завода усталый, но довольный. Из кухни плыл аппетитный запах. Он зашёл, потирая ладони:
— М-да, духовито! Что стряпаешь, Танюша?
— Рыбу в духовку поставила, — спокойно ответила жена.
Но не успел он спросить, чем она её приправила, как из глубины квартиры донеслись странные звуки. Иван насторожился:
— Опять соседи ремонт затеяли?
— Да нет, не соседи. В дальней комнате сюрприз тебя ждёт, — усмехнулась Таня.
— Какой ещё сюрприз?
— Сходи — увидишь.
Иван медленно прошёл по коридору, приоткрыл дверь — и замер. В кресле, будто так и надо, сидела его мать — Валентина Петровна.
Накануне она явилась без предупреждения. Таня, решив, что это курьер с заказом, сразу открыла.
— Валентина Петровна, здравствуйте. Почему не позвонили? А вдруг бы нас не было дома…
— Ваня на работе, ты дома. Я сама дойду, не хромая ещё. Где моя комната?
— Пока пройдите сюда, потом разберёмся.
— Три комнаты, а места мне сразу найти не можете? И как он не знал?
— Он и сам в неведении был. Вы ему не говорили?
— А зачем? Я не в гости пришла. Теперь у вас поживу.
Таня сдержалась, хотя внутри всё сжалось. Нужно было доделать отчёт, и она попросила свекровь подождать. Та язвительно осмотрела квартиру, бросив на прощанье:
— Холодильник пустой…
— Сейчас продукты привезут.
Когда курьер доставил сумки, Таня быстро накрыла на стол: нарезала колбасу, сыр, хлеб, заварила чай.
— Может, кашу сварю, оладьи испеку?
— Не беспокойся. Если что, сама справлюсь.
Таня кивнула и ушла. Через час, сдав работу, она вернулась на кухню и услышала, что свекровь «обжила» комнату рядом с ванной — ту самую, где Иван ночами сидел за компьютером. Та уже успела заявить:
— Беспорядок, грязь, посуда не вымыта. Он хоть сам убирается?
— Он работает, тут отдыхает.
— Работает? Игрушками занят. Ты дома сидишь, еду через интернет заказываешь. А он, бедняга, и день и ночь вкалывает.
Таня молча сжала зубы. Слишком много обиды накопилось, но сейчас не время. Она вспомнила недавний разговор со своей матерью, когда жаловалась на мужа:
— Ну хоть не пьёт и не гуляет. Играет себе тихо, — утешала та.
— А дети когда?
— В детстве не доигрался…
И ведь правда. Все деньги, что мать дала на квартиру, Иван потратил на дорогую технику. «Детская мечта», — сказал он тогда. Однако квартира осталась на Таню — благодаря вкладу её родителей.
После ужина Валентина Петровна уснула в своей «новой» комнате. Иван, вернувшись с работы, услышал храп и удивился:
— Это соседи?
— Нет, твоя мама. Заходи, поговори.
Мать проснулась как раз вовремя. Без предисловий:
— Теперь я на пенсии. Буду путешествовать, а между поездками жить у вас. Квартиру продам — деньги-то тебе отдала. Значит, и тут мне есть доля.
— Мам, ты серьёзно? Мы эту комнату для детской хотели. Таня будет против.
— Тогда верни деньги. По-честному.
— Я и так тебе каждый месяц перевожу. У нас семья.
— Семья? Таня дома сидит. Ты один работаешь. Покажите документы. Надеюсь, всё как положено оформлено?
Таня молча ушла и вернулась с папкой.
— Вот документы. Квартира на мне. Деньги вложили мои родители.
— А мои?
— Потрачены. На твоём сыне. На его «несбывшуюся мечту».
Иван встал, виновато посмотрел:
— Прости, мам. Но тогда я так хотел этого. Теперь — наигрался. Хватит.
— Вот и отлично! — вспыхнула Таня. — Если не завяжешь — развод. И поедешь к маме, к своим игрушкам.
— Тань, не надо! Всё продам. Честно. Пошли ужинать. Сегодня без компа.
За столом свекровь молча хмурилась.
— Значит, я тут лишняя? А рассчитывала хозяйкой быть.
— Вы — мать моего мужа. Но у нас своя семья. И я не собираюсь жить по вашим правилам.
— Ваня, ты под башмаком!
— Лучше под башмаком любимой жены, чем под маминой пятой. Ты всю жизнь за меня решала. Хватит. Я взрослый.
Валентина молча встала, взяла сумку:
— Вызови такси. Уеду. Но ты ещё обо мне вспомнишь…
Иван проводил мать до машины. Вернувшись, сел за стол:
— Буду и рыбу, и мясо. Сильно проголодался.
— А насчёт игр… Ты правда?
— Да. Всё продам. Деньги на детей пригодятся. Теперь я готов. А с мамой как-нибудь разберёмся. Главное — чтобы ты была рядом.
Таня улыбнулась. А внутри почувствовала: этот «запретный плод» наконец созрел.
