Старинное зеркало, или Как тёща с зятем мир нашла
Наталья вернулась затемно. В доме стояла непривычная тишина — ни привычного ворчания матери, ни голоса мужа.
— Мама? Дмитрий? — окликнула она, заглядывая в комнаты. Никого.
«Дима, наверное, в гараже возится, — мелькнула догадка. — Но мама?.. Неужели всерьёз обиделась?»
Накинув пальто, она вышла во двор. Из приоткрытых ворот гаража струился жёлтый свет, слышался оживлённый разговор. Переступив порог, Наталья остолбенела.
Её муж и мать, Алевтина Семёновна, сосредоточенно возились вокруг старинного зеркала. Дмитрий аккуратно покрывал раму лаком, а тёща, повязав платок в горошек и засучив рукава старенького халата, что-то азартно поясняла.
— Ты глянь, как заиграла фактура! — восторгалась Алевтина Семёновна. — У тебя, Димуш, талант от Бога!
— Да бросьте, — смущённо отмахнулся зять. — Так, рукодельничаю по выходным.
— Рукодельничает! — фыркнула старушка. — Да это ж музейный экспонат получается!
Наталья опустилась на табурет, не веря глазам. Ещё утром они готовы были перегрызть друг другу глотки…
Всё началось с переезда Алевтины Семёновны. После закрытия пансионата, где она жила последние три года, мать «временно» поселилась у них.
— Дим, ну это всего на месяц, — уговаривала Наталья мужа. — Пока ей новое жильё не подыщут.
— Месяц, — мрачно пробурчал Дмитрий. — А дышать мне с ней под одной крышей.
Он метался по кухне, стиснув зубы, затем вдруг выпалил:
— Может, снимем ей квартиру? У меня как раз квартальная премия…
— Ты совсем рехнулся? — вспыхнула Наталья. — Чтобы потом всю жизнь выслушивать, как родная дочь мать за порог выставила?
Резкий звонок прервал спор. Алевтина Семёновна, как всегда, явилась на час раньше — «чтобы осмотреться».
С порога началась ревизия:
— Наташенька, у вас тут обои отклеиваются… Дима, а этот шкаф вообще на одном гвозде держится!
Дмитрий молча ретировался в ванную.
За неделю тёща перекроила весь дом: передвинула мебель, выдраила плиту до блеска, перемыла всю посуду и… добралась до документов зятя.
— Алевтина Семёновна! — взорвался Дмитрий, лихорадочно роясь в шкафу. — Где мои чертежи?
— Выкинула, — спокойно ответила старушка. — Кусочки бумаги какие-то. Всё в новые папочки разложила. По тематикам!
Зять вышел, громыхнув дверью.
Наталья тщетно пыталась сосредоточиться на отчётах, но мысли путались. Мать — несгибаемая, муж — упёртый… А между ними — она.
После работы рванула домой. Квартира была пуста. Сердце ёкнуло — пока не услышала оживлённые голоса из гаража.
И вот теперь она видела невозможное: те, кто утром готов был разнести дом в щепки, теперь увлечённо спорили о лаках, смеялись, будто старые собутыльники.
— Мам? — тихо окликнула она.
— О, пришла наша! — Алевтина Семёновна сияла. — Погляди, какие у Димки золотые руки! А я ворчала, глухая тётка…
Она сняла с верстака блюдо с оладьями:
— Вот, напекла. Мириться шла, а тут… такое открытие!
— Ты не представляешь! — оживился Дмитрий. — Твоя мать — ходячая энциклопедия по реставрации! Я бился над пропиткой, а она — «настой воска сделай», и вуаля!
— Мам? — Наталья округлила глаза. — Ты ведь всю жизнь в бухгалтерии работала…
— Так, для души, — отмахнулась старушка.
— Да бросьте! — Дмитрий поднял резную шкатулку. — Взгляни на эту патину! Я бы годами до такого не додумался.
— У вас в деревне много такого добра? — вдруг загорелся он.
— Да амбар ломится! Буфеты, трюмо, киоты… Приезжайте — сами всё увидите!
— Так и сделаем! — повернулся он к жене. — Наташ, летом махнём к Алевтине Семёновне! Представь, какие вещи можно восстановить!
Тёща всплеснула руками:
— Правда? Приедете?
— Обязательно!
Они уселись за дощатый стол, накрытый клеёнкой в цветочек. На нём дымились оладьи, пузатый заварочный чайник и банка малинового варенья.
— Поужинаем — и раскрою вам ещё один секрет, — подмигнула Алевтина Семёновна. — У меня есть задумка для узора на раме.
Наталья смотрела на них — таких разных, таких родных. И в груди щемило от неожиданного прозрения: бывает же… Порой счастье притаится в самом неожиданном месте — в тесном гараже, пропахшем олифой и древесной пылью, где тёща и зять неожиданно нашли общий язык.
